— Эх, барин, — вместо Миши откликнулся извозчик, — не то слово! У мураша хоть какой-то смысл в жизни есть, а наш человек живет просто абы как.

К чему он это сказал, я не поняла. Между тем, отвлекшись от дороги, извозчик продолжил интересный разговор.

— Вот ты, барин, говоришь, — насмешливо сказал он, хотя я ничего не говорила, — что нынче овсы хороши! А правды на Руси как не было, так и нет!

Увы, на этом наш поучительный разговор прервался. Ванька, отвлекшись от дороги, въехал в стоящую на обочине подводу. Тотчас поднялся крик и гвалт. Подводчик ругал бестолкового извозчика, а тот ему соответственно отвечал, обвиняя во все смертных грехах. Мы не стали ждать окончания драматической истории, расплатились, и дальше пошли пешком.

Я знала из памяти мужа, что почти вся Москва сгорит в пожарах двенадцатого года.

Думала о том, что я едва ли не единственный человек, знающий об этом, и с большим интересом и сочувствием осматривала то, что скоро безвозвратно исчезнет с лица земли.

— Может быть, пообедаем здесь? — спросил Миша, останавливаясь напротив входа в шикарную ресторацию.

— Лучше найдем что-нибудь поскромнее, — попросила я, — мне почему-то здесь не нравится.

Воронцов пожал плечами, и мы пошли дальше. Выбрала я другой ресторан с солидным, но не кричащим о роскоши входом. Нас встретил вежливый половой и усадил за отдельный столик возле окна. Посетителей в зале было немного, всего человек пять, и я сразу обратила внимание на господина маленького роста, одиноко сидящего за большим, заставленным явствами, столом. Объем заказа так не вязался с габаритами посетителя, что мне стало смешно.

— Посмотри вон на того человека, — сказала я Мише, — неужели он все это съест!

Воронцов оглянулся, маленький человек заметил, что мы обратили на него внимание, поклонился и подозвал полового. Тот его выслушал и направился к нам.

— Господин вон с того столика, — он оглянулся и посмотрел на маленького человека, — передает привет госпоже Крыловой и спрашивает, не соблаговолите ли вы составить ему компанию.

— Крыловой? — переспросил Миша, многозначительно на меня посмотрел и предложил. — Пожалуй, нам следует с ним познакомиться.

Мы встали и подошли к таинственному незнакомцу, знающему мою фамилию. Только приблизившись, я узнала своего рыжего спасителя. Он опять поменял внешность, неизменным остался только цвет волос и разбойничьи глаза.

— Вы изволили передать нам приглашение, — начал говорить Воронцов тоном будущего фельдмаршала, но я его перебила.

— Здравствуйте, Евстигней! — сказала я так, будто ожидала его здесь встретить. — Познакомьтесь, это граф Воронцов.

— Евстигней Михайлович — подсказал он, вскочил и низко поклонился графу. — Очень приятно познакомиться! А я вас прекрасно знаю, Михаил Семенович! — засуетился проныра, обегая вокруг стола, чтобы пожать Мише руку. — Извольте садиться, а то я вас уже заждался!

Я, достаточно зная Евстигнея, не повела бровью, а вот Миша растерялся, смутился и даже покраснел.

— Разве мы знакомы? — удивленно, спросил он.

— Лично нет, но Алевтина Сергеевна мне много о вас рассказывала, — затарахтел маленький мерзавец. — Она характеризовала вас с самой лучшей стороны!

— Право, я даже не знаю, — промямлил Миша, — не думал, что Алевтина Сергеевна говорила с вами обо мне…

— Да не слушайте вы его, он все врет! — прервала я глупое выяснение, кто есть кто. — Садитесь Миша, Евстигней большой шутник, он очень любопытен до женской красоты, но человек хороший.

— Хорошо, мы сядем, — вынужден был согласиться Воронцов, — только я не понимаю, как вы узнали, что мы сюда придем обедать? Мы выбрали эту ресторацию совершенно случайно!

— Он и не выбирал, наверное, просто шел за нами, увидел, что мы собираемся сюда зайти, и немного нас опередил, — попыталась я внести хоть какую-то разумную ясность в фантастическую ситуацию.

Воронцов вежливо кивал, но не поверил ни одному моему слову. Он сразу про себя сопоставил все факты и решил, что мы его для чего-то дурачим.

— Ну, если так, то конечно, — без уверенности в голосе, согласился он.

Евстигней согласно нам кивал и улыбался во весь рот. Мы сели за стол, и он тотчас начал нас потчевать. Миша вяло ковырялся, стараясь показать мне взглядом, что ему не нравится новое знакомство, но я делала вид, что не понимаю его, и намеренно отворачивалась. У меня к Евстигнею было иное отношение. Эта встреча меня удивила. Как ему удалось подстроить свидание, выходило за рамки моего понимания.

Миша хмурился, не зная, как вести себя с моим странным знакомым. Воронцов который раз перебирал в памяти весь сегодняшний день, нашу поездку по городу, случай с извозчиком и мой отказ от дорогого ресторана, но у него никак не укладывалось в уме, каким образом мы оказались здесь вместе с Евстигнеем Михайловичем. Конечно, мне следовало с ним объясниться, но я не знала, как это сделать.

Между тем, Евстигней завел с Воронцовым ничего не значащий светский разговор, не обращая внимания на то, что тот ему почти не отвечает и все время подозрительно щурит глаза.

— Вы изволили только сегодня прибыть в Москву? — тарахтел мой малорослый защитник. — Правда, дороги у нас прескверные, не то, что в Европе, тем паче в Англии! Вас, видно, сильно укачивало в пути?

— Да, пожалуй, — с трудом выдавил из себя Миша, когда отмалчиваться стало совсем невежливо.

— Надеюсь, неудобства были не очень велики? Алевтина Сергеевна прекрасная спутница…

— Откуда вам это известно? — покраснев, спросил Миша, испытав, болезненный укол ревности. — Вы что изволили с ней вместе путешествовать?!

— Я — путешествовать? — помилуйте, о чем вы таком говорите?! Я отродясь не выезжал из Москвы! Как родился на Арбате, так и продолжаю там же жительствовать!

— Тогда как же вы смогли познакомиться с госпожой Крыловой, — начиная свирепеть от нагромождения явной лжи, строго спросил Миша, — если вы отсюда не выезжали, а она здесь никогда не была ранее?

— Вы полагаете, что для того чтобы узнать человека, нужно непременно куда-нибудь ездить? — на чистом глазу спросил Евстигней.

— Я полагаю, что для этого с ним нужно хотя бы встретиться! — рявкнул мой ревнивый поклонник. — И какое вам дело до того, укачивало ли нас в карете?!

— Ну вот, вы отчего-то рассердились, — нимало не смутившись, с самым невинным выражением лица, продолжил выделываться Евстигней. — А между тем я совсем не намеревался вас обидеть. А если вас качало в карете, то делать это с юной прелестной спутницей много приятнее, чем в одиночестве!

От такого прозрачного, я бы сказала грязного, намека возмутился не только джентльмен-граф, но и я, простая деревенская девушка.

— Что вы этим хотите сказать?! — окончательно взбеленился Воронцов. — Я не понимаю ваших гнусных намеков!