— Элизабет, вы ведете себя неразумно.

Ее терпение лопнуло. Что явилось последней каплей — его тон или слова, — Элизабет не знала, но как бы там ни было, она взорвалась.

— Не смейте мне указывать! — заорала она, молотя кулачками в его грудь. — Не смейте вообще мне ничего говорить!

Джеймс просто замер, не мешая ей отводить душу. Он стоял настолько неподвижно, что Элизабет, не встретив сопротивления, наконец опустила руки.

Отступив назад, она посмотрела ему в лицо. Все ее тело сотрясалось от бурных чувств.

— Я вас ненавижу, — тихо произнесла она. Джеймс молчал.

— Вы не понимаете, что наделали, — прошептала она, недоверчиво качая головой. — Вы даже не в состоянии оценить всей гнусности своего поступка.

— Элизабет… — Он никогда не думал, что одно-единственное слово может стоить таких усилий.

В ее глазах появилось жалостливое выражение, словно она внезапно поняла, что он настолько низок, что не заслуживает ее любви и уважения.

— Я ухожу. Можете сообщить леди Дэнбери, что я увольняюсь.

— Вы не можете уволиться.

— Это почему же?

— Вы ей нужны. А вам не обойтись без…

— Денег? — почти выплюнула она. — Вы это собирались сказать?

Джеймс почувствовал, что его щеки обдало жаром, и понял, что она прочитала ответ в его глазах.

— Не все покупается за деньги! — презрительно бросила Элизабет. — И если вы полагаете, что я вернусь сюда и буду работать на вашу тетку… Боже мой! — ахнула она, только сейчас сообразив. — Она же ваша тетка и наверняка все знала. Как она могла так поступить со мной?

— Агата не имела понятия, что происходит между нами. В чем бы вы меня ни обвиняли, не перекладывайте ответственность на нее.

— Я доверяла ей, — прошептала она. — Она была мне как мать. Почему она это допустила?

— Джеймс? Элизабет?

Обернувшись, они увидели, как из-за угла нерешительно высунулась тыква, а следом за ней весьма раздраженный пират со смоляными кудрями, который с сердитыми криками отмахивался от кого-то:

— Пошли прочь! Кому говорят! Нечего здесь смотреть!

— Вы выбрали не лучшее время, Кэролайн, — отрывисто произнес Джеймс.

— А мне кажется, — мягко возразила Кэролайн, — что я появилась как раз вовремя. Может быть, нам лучше войти в дом? Подальше от любопытных глаз?

Блейк Рейвенскрофт, муж Кэролайн и лучший друг Джеймса, встал рядом с женой.

— Она права, Джеймс. Сплетни уже так и носятся в воздухе. Еще немного, и здесь появится половина гостей.

Кэролайн кивнула:

— Боюсь, что разразится ужасный скандал.

— Он уже разразился, — заявила Элизабет. — Лично меня это нисколько не волнует. Все равно я больше никогда не увижу этих людей.

Джеймс почувствовал, как ногти впились в его ладони. Он был сыт по горло упрямством Элизабет, не давшей ему ни единого шанса оправдаться. А еще говорит о доверии. Если бы она действительно доверяла ему, то позволила бы вставить хотя бы слово.

— Вы увидите этих людей и не раз, — угрожающе произнес он.

— О, и когда же это будет? Я же не принадлежу к вашему кругу, как вы, с присущей вам откровенностью — впрочем, скорее скрытностью, — изволили заметить.

— Да, — мягко произнес он, — вы лучше. Это заставило ее замолчать. Губы ее дрожали, а голос срывался, когда она наконец вымолвила:

— Нет… Так нельзя… Нельзя совершать непростительные поступки, а потом как ни в чем не бывало произносить прекрасные слова.

Скрипнув зубами, Джеймс шагнул к ней, не замечая Кэролайн и Блейка, уставившихся на него с разинутыми ртами.

— Я дам вам сутки, Элизабет. Надеюсь, этого хватит, чтобы выпустить пар. Мы продолжим завтра в это же время.

— А что потом?

С горящим взглядом он навис над девушкой, сознательно подавляя ее своими размерами.

— А потом вы выйдете за меня замуж.

Элизабет снова, как заправский боксер, двинула кулаком. Не ожидавший ничего подобного Джеймс повалился на землю.

— И как только у вас язык повернулся! — выкрикнула она.

— Элизабет, — сказала Кэролайн, схватив ее за запястье и притянув к себе, — по-моему, вам только что сделали предложение. Это очень мило с его стороны. Уверяю вас. — Она повернулась к своему мужу, который, с трудом сдерживая смех, во все глаза смотрел на Джеймса. — Ну разве это не мило?

— Да не собирался он делать ничего подобного! — отрезала Элизабет. — Он так говорит, потому что чувствует свою вину. Он понял, что поступил дурно, и…

— Постойте, — вмешался Блейк. — Вы же только что утверждали, что он не в состоянии осознать всей гнусности своего поступка.

— Да. Нет. Не знаю! — Стремительно обернувшись, Элизабет прищурилась при виде смуглого красавца. — А вас здесь вообще не было. Откуда вы знаете, что я говорила? Вы что, подслушивали?

Блейк, много лет проработавший вместе с Джеймсом на военное ведомство, пожал плечами:

— Боюсь, это вошло у меня в привычку.

— Довольно скверная привычка. Я… — Она запнулась, нетерпеливо махнув рукой. — Кто вы такой, кстати?

— Блейк Рейвенскрофт, — ответил он с учтивым поклоном.

— Мой муж, — сообщила Кэролайн.

— Ах да, тот самый, который дружил с ним, — Элизабет махнула рукой в сторону Джеймса, который сидел на земле, держась за нос, — с детства. Прошу прощения, но это рекомендует вас не с лучшей стороны.

Блейк только улыбнулся.

Элизабет тряхнула головой, ощутив вдруг полную растерянность. Ее мир разваливался с головокружительной скоростью, и гнев на Джеймса был единственным, за что она могла ухватиться. Она ткнула в него пальцем, продолжая свирепо взирать на Блейка.

— Он — аристократ. Маркиз несчастный!

— И что в этом плохого? — осведомился Блейк, приподняв брови.

— Он должен был мне сказать об этом!

— Джеймс, — спросила Кэролайн, опустившись рядом с ним на колени, насколько позволял ее костюм, — у вас идет кровь?

— Кровь? — К собственной досаде, Элизабет не сдержала испуганного возгласа и стремительно повернулась к Джеймсу. Ему, конечно, нет прощения, и она не желает его больше видеть, но это вовсе не значит, что она хотела его изувечить.

— Нет никакой крови, — буркнул Джеймс. Кэролайн подняла глаза на мужа и сообщила:

— Она ударила его дважды.

— Дважды? — Блейк ухмыльнулся. — Неужели?