Еще приходил какой-то мужчина, ему незнакомый. Немолодой, в длинном черном одеянии. Он снял с Криспина рубашку и воткнул иглу в рану в плече. Криспин, кажется, заметил черную нить, почувствовал дергающую боль, а затем — опьянение или что-то похожее, но без вина. Мужчина, разумеется, был врачом и, словно портной, зашил Криспину плечо. Портной обошелся бы дешевле, но поскольку визит врача оплатил кто-то другой, Криспин не беспокоился. Единственное, что смутило его позднее, — это известие, что врача прислал Ланкастер.

На рану наложили чистую повязку, сделали новую перевязь. Одеяло прикрывало остатки целомудрия Криспина, на плечи был наброшен котарди — старый, вызволенный у Ленни, к большому облегчению последнего. Джек сидел в ногах постели и заполнял пробелы в памяти Криспина.

— Майлз Алейн рассказал все, как вы и предполагали, — возбужденно повествовал Джек. — Это он убил Эдварда Пила. Не хотел, чтобы узнали, что стрелы принадлежали Ланкастеру. Но ведь это же он сам и украл их, разве не так, хозяин?

— Да, Джек. Но я понимаю, почему теперь он не хотел примешивать Ланкастера. Это лишь привлекло бы внимание к нему самому. Он знал о заговоре с целью убийства короля?

— Да, — сказал Джек. — Хотя и не знал, что это были Лайвит и Грейс. Он должен был задержать курьеров, чтобы убийцы могли с ними встретиться и таким образом попасть во дворец. Он тоже не обратил внимания на служанок при кухне, ни во Франции, ни здесь. — Мальчик покачал головой, потом, просияв, посмотрел на Криспина. — О! Но самое-то главное — он признался, что вы не имеете к этому никакого отношения. И это было последнее, что от него услышали.

Криспин отхлебнул красного вина из деревянного кубка. Вкус был ему знаком. Вино прислали из «Кабаньего клыка» Лэнгтоны.

— А почему так?

Джек разгладил одеяло перед собой и, отнюдь не печалясь, ответил:

— Умер от пыток, вот почему. Он мертвый, мертвее не бывает, и никто по нем не плачет.

Криспин откинулся на подушку, поставив кубок на грудь. Улыбаться он не стал, но удовлетворенно закрыл глаза. Да. Хорошо. Майлз в итоге получил по заслугам. Криспин сожалел только о том, что не присутствовал при этом.

Глубоко вздохнув, он открыл глаза, посмотрел на Джека и наконец сумел улыбнуться.

— А что с Гилбертом и Элеонорой? У них все в порядке? Или шериф все еще их преследует?

— Нет. Господин шериф ушел после признаний Майлза и этой Лайвит, ни дна ей ни покрышки. Она пытки пережила, но толку-то ей от этого. На завтра назначена ее казнь. Все чин чином, кровищи будет… Хотите пойти?

Криспин поднял кубок, посмотрел на кроваво-красное вино и не стал пить.

— Нет. Но ты можешь сходить, если хочешь. А что с Грейс?

— Умерла. Ходят слухи, что их нанял король Франции. Но теперь мы, видимо, уже никогда не узнаем.

— Да, — пробормотал Криспин, — мы никогда не узнаем.

— Совсем туго нам пришлось в этот раз, мастер Криспин. Я начинаю думать, что мне по душе более спокойная жизнь.

— О? Подыскиваешь другое место?

— Да нет же, я не то имел в виду, хозяин. Просто… просто вы уже не такой молодой, как раньше.

Криспин прищурился.

— Ну, спасибо.

— Я за вас переживаю. Как клуша.

— Оставь это Элеоноре.

— Ничего не могу с собой поделать. Мне нравится за вами ухаживать. Чувствуешь себя… значительным.

— Что ж, Джек, — сказал Криспин, опуская подушку пониже. — Я знаю, что я в надежных руках.

Услышав топот на лестнице, они оба повернулись к двери. К ним кто-то поднимался.

— Опять посетители? — вздохнул Криспин. — Пожалуйста, Джек, скажи им, что я сплю. Скажи, что сегодня я никого не принимаю.

— Хорошо, хозяин.

Джек вскочил, побежал к двери и, не дав визитерам даже постучать, распахнул ее. Ничего не произошло. Он молча стоял на пороге и не двигался.

Приподнявшись, Криспин попытался заглянуть через плечо Джека.

— Кто там, Бога ради?

Джек в ужасе повернулся к нему, отступил, и в комнату вошли двое мужчин, оттолкнув парнишку с дороги. Сверкающие шлемы. Руки защищены кольчугой и латами. На поясе мечи. Но хуже всего было то, что на их плащах чередовались в шахматном порядке прямоугольники с желтыми леопардами на красном фоне и с желтыми геральдическими лилиями — на синем: эмблема короля Англии.

— Криспин Гест, — произнес один из пришедших. — Тебе приказано идти с нами.

Металлическая кольчужная сетка, спадавшая из-под шлема, обрамляла его лицо и закрывала шею и подбородок. Края усов тоже были прижаты кольчугой.

Криспин обрел дар речи.

— По какому обвинению?

Другой покачал головой.

— Тебе приказано идти с нами, — сказал он.

— Куда?

— Во дворец.

Долгое молчание. Криспин посмотрел на Джека. Мальчишка замер у двери. Значит, вот оно как. Криспин отбросил одеяло и опустил с кровати босые ноги.

— Джек, помоги мне одеться.

Одевшись и побрившись с помощью Джека, Криспин подождал, пока парнишка набросит ему на плечи плащ, и повернулся к мужчинам, бесстрастно его дожидавшимся.

— Я готов, господа.

Тот, который заговорил первым, что-то проворчал. Они насторожились, пропустив Криспина в дверь, и последовали за ним. Джек накинул свой плащ и устремился следом, но один из стражников обернулся:

— Ты остаешься.

Джек испуганно посмотрел в суровые лица.

— Но я слуга мастера Криспина. Я ему нужен!

— Он в тебе не нуждается. Пошел прочь, щенок!

И он замахнулся, чтобы ударить, но Криспин перехватил его руку здоровой рукой.

— В этом нет необходимости. — Он повернулся к Джеку, лицо которого побелело от ужаса. — Все хорошо, Джек. Я в любом случае хочу, чтобы тебя это не коснулось. Здесь ты будешь в большей безопасности.

— Но я думал, что все закончилось! Что они от вас теперь хотят, мастер Криспин?

— Не знаю. Но ты должен остаться здесь. Если я не вернусь… тогда иди в «Кабаний клык».

Джек сморщился и вытер ладонью неудержимо катившиеся по лицу слезы.

— Успокойся, Джек. Я надеюсь на лучшее.

Он хотел сказать мальчику, чтобы тот не тревожился, чтобы собрался с мужеством, но не мог заставить себя лгать. Слишком уж хорошо все закончилось, слишком удачно. Он все ждал логического завершения. И оно пришло.

— Прощай, Джек. Веди себя хорошо. И… спасибо за все, что ты для меня сделал.

— Мастер Криспин!

Крик Джека был последним, что он услышал, прежде чем стража захлопнула дверь перед носом паренька. В ответ на их грубость Криспин презрительно усмехнулся, потом закинул край плаща на плечо и стал спускаться.