Он стукнул в дверь и подождал немного. Ответа не последовало. Внутри ни шороха. В щель сочится свет лампы и доносится сердитый бубнёж телевизора.

В агентстве сообщили, что Блюм отсутствует на работе уже три дня и на телефонные звонки не отзывается.

— Он время от времени уходит в запой, — пожал плечами супервайзер. — С какой стати нам вдруг забить тревогу?

Гарнер пнул дверь ногой и вошёл. Он очутился в захламлённых апартаментах-студии. Ощутимо воняло невидимой гнилью и более очевидным кошачьим лотком. Шкафы были распахнуты, ящики выдвинуты, их содержимое перерыто и раскидано по полу. Блюм сидел в удобном кресле с зелёной обивкой, точно в центре комнаты, лицом к Гарнеру. У ноги сыщика притулилась полупустая бутылка «Джека Дэниелса». Он был в одних подштанниках и взирал на экран старого чёрно-белого телевизора. Изображение Барбары Уолтерс[59], интервьюирующей кинозвезду-«затворника», заметно двоилось. Блюм смотрел на него неподвижными немигающими глазами. Гарнер видел пару отражений телеэкрана в зрачках Блюма — идеальные миниатюры. За спиной сыщика маячил загаженный кошачий лоток и виднелось полуоткрытое окно, ведущее на пожарную лестницу. Кот как в воду канул. Кот сбежал с корабля первым.

В руках Блюм держал книгу. Было в его позе что-то, заставившее Гарнера предположить: книгу вложили в руки сыщика намеренно, как послание. На обложке значилось: Вспоминая Троцкого.

Гарнер не стал тратить время на восклицания. Он постоял мгновение, размышляя, стоит ли обходить Блюма сзади. Он терпеть не мог доставлять своим врагам удовольствие.

В конце концов он это сделал: шагнул Блюму за спину и увидел торчащий в затылке детектива по самую рукоять нож для колки льда[60]. По лысому черепу скатилась и засохла единственная аккуратная струйка крови. Гарнер страдальчески сморщился и отпрянул, подумав, что для вящего эффекта им не помешало бы выключить телевизор. В дальнем углу что-то слабо мигало красным, как раз рядом с грудой старых «Лос-Анджелес Таймс». Это был сигнальный огонёк офисного автоответчика фирмы «Сирс». Над ним нашёлся и собственно телефон.

Гарнер описал полный круг за креслом Блюма и подошёл к телефону. Нажал кнопку воспроизведения сообщений. Прослушал сообщение из агентства, которым Блюма уведомляли, что, буде он до полуночи не выйдет на связь, пускай считает себя уволенным. Затем следовало сообщение от кого-то из Блюмовых клиентов. Раздражённый, искажённый телефонным динамиком голос сказал:

— Блюм? Вы тут? Нет? Ну ладно. Это Джефф Тейтельбаум. Я получил от вас это загадочное телефонное сообщение, в котором вы говорите, что на местах находок Мокрух все три раза был замечен Сэм Денвер. Если я правильно понял ваш лепет, то происходило это «вскоре после» убийств. Вы небось хотите, чтоб меня кондрашка хватила от этой вашей таинственной чухни? Если решили, что мой брат стал жертвой, то, едрит вашу налево, так и скажите или уёбывайте нахуй. Нельзя же просто оставить послание на автоответчике и съебаться! Короче, я сейчас в Центральном госпитале Калвер-сити, но через полчаса вернусь домой. И я хочу поговорить с вами лично. Если вы уже свой органайзер пропили, то записывайте адрес...

Гарнер покопался в ящиках Блюма, надеясь отыскать ручку, наконец обнаружил огрызок карандаша и нацарапал адрес на оборотной стороне листовки, которую ему дал Брик. Листовка призывала наркоманов присоединиться к программе излечения от зависимости.

Аккуратно сложив листовку и спрятав её в карман, Гарнер напоследок осмотрел помещение — не осталось ли каких-нибудь ещё блокнотов, плёнок, фотографий, любой ниточки к Констанс?

Разумеется, не осталось. Они всё подчистую вымели.

Он набрал номер службы доверия полицейского департамента Лос-Анджелеса, сказал про труп и поспешно покинул квартиру, стараясь думать не о крэке, а о своей миссии. О том, как добраться до остановки и сесть на автобус, который отвезёт его к Джеффу Тейтельбауму.

Лос-Анджелес

— Ты что, в самом деле раздумал ехать на ту вечеринку? — снова спросил Джефф. Они вошли в ярко освещённый и почти пустой вестибюль госпиталя. Того самого, откуда сбежал Митч. — То есть я что хочу сказать: Господи, тут же твой контракт на кону стоит. Не слишком удачное время бить с Артрайтом горшки.

— С Артрайтом? — скорчил гримасу Прентис. — Не думаю, что мне охота настолько близко знакомиться с Артрайтом.

— Тема в твоей карьере, чувак.

Прентис передёрнул плечами. Что ответить Джеффу? Что он слышит в голове голос Эми, предостерегающей его держаться подальше от Артрайта и Лизы? Что Лиза невесть почему вызывает у него страх? Что он не до конца верит, будто на ранчо затевают вечеринку — и не понимает, отчего? Да полноте, он ведь даже не сказал Джеффу, где пройдёт вечеринка. На ранчо Дабл-Ки. После всего, что старуха с попугаем понарассказывала ему о смерти своей племянницы, Прентису резко расхотелось ехать на ранчо.

Джефф настаивал:

— Врач сказал тебе то, что ты хотел от него услышать?

— Ты лучше сам его послушай, — уклонился от ответа Прентис, мотнув головой в сторону низкорослого смуглокожего человека в белом халате, спешившего им навстречу через двойные двери вестибюля. Это был доктор Драндху. Драндху подлетел к ним, протянул руку для пожатия и нервно заулыбался.

— Мистер Прентис, мистер Тейтельбаум, правильно?

Акцент у него был безошибочно индийский, но в целом по-английски он говорил чисто и правильно, придерживаясь подчёркнутой формальности обращений. Руки друзьям индиец пожимал так, словно костяшки у него по-птичьи хрупкие.

— Я очень благодарен вам, что сумели выкроить время, — сказал он. — О, вы поранились, мистер Прентис? — Он смотрел на перебинтованную левую руку Прентиса. Рана продолжала саднить.

— Ага. Разбил бутылку шампуня в ванной.

После кошмара в ванне его не покидало странное ощущение. Навязчиво тянуло свалить куда глаза глядят и надраться.

— Не слишком профессиональная перевязка, мистер Прентис. Если позволите...

— О нет, спасибо. Что такое? Вы упомянули Митча.

— Оно взаимосвязано, да-да. Пожалуйста, пройдите сюда. Я должен вам кое-кого показать. — Он повёл их через двойные двери, по коридорам, пропахшим антисептиками. — Я попросил вас приехать, потому что ваш брат, мистер Тейтельбаум, стал у меня одним из первых СИшников...

— СИшников? — переспросил Джефф. — А что, уже термин изобретён?

Драндху смущённо улыбнулся.

— Синдром Истощения, так я его называю. Когда мне удастся больше о нём выяснить, я намерен написать статью. Но пока что известно немногое, как ни печально констатировать. Столь немногое... Если честно, я напуган