В один из дней Ишварбхаи уговаривает меня встретиться с «волшебным человеком».

— Он помогает мне.

— Как он помогает вам?

— Однажды один человек очень долго не отдавал мне долг. Тогда я пришел к этому «волшебному человеку». Он нацарапал особенную янтру на листе и сказал, чтобы я положил ее внутрь ботинка и ходил вместе с ней. Я положил эту янтру в ботинок и начал ходить. Я ходил очень быстро, не останавливаясь. Когда я вернулся домой, то увидел что человек, который должен мене деньги, уже ждет меня у дома. Тогда он вернул мне весь долг...

Это «волшебный человек»! Ты должна его увидеть!

«Волшебный человек» похож на птицу с огромным носом и маленькими глазами. Ему около шестидесяти лет, он костлявый и худой — как многие жители Дварки.

Здесь его дом, и ворота, и высокая ограда, непривычная для других домов Дварки.

Он говорит с парой женщин, консультируя их по проблемам брака. Пока мы ждем его, сидя на диване, он извиняется и дает нам альбом со своими фотографиями.

— Как вы обучались этим чудесным знаниям? — Спрашиваю я.

— По книгам, — показывает он мне развал старинных книг на кровати — им не меньше ста лет.

Недавно здесь был мужчина, который хотел себе жену своего брата. Я сразу его прогнал. Эти две женщины, которые были до вас, приходили из-за денег. Сын одной из них потерял большую сумму денег. Я сделал для них специальную янтру. Перед уходом эти женщины спросили меня: «Сколько мы должны за вашу работу?» Я ответил: «101 рупию!» Как я могу брать деньги у людей, которые пришли ко мне из-за проблемы с деньгами? Я сказал им, что достаточно «дакшины» — 101 рупии.

— Вы лечите людей?

— Я помогаю справиться с бесплодием. Видишь все эти семьи в фотоальбоме? Они живут в самых разных городах Англии и США. Я летал к ним повсюду! Смотри, у них не было детей, но потом они прислали мне эти фотографии с рожденными детьми, — показывает он на фотографии. — Здесь мои главные достижения! Фотографии детей.

У меня есть валюта почти всех стран мира. Вот тут, в конце альбома, смотри, — показывает он разворот альбома с различными денежными банкнотами — я богатый человек! — хвастается он. — Магия... это так, просто. Я могу научить тебя этому.

Я могу сделать так, что один человек будет думать о другом. Я могу заставить одного человека сделать то, что хочет другой. Но это не Бог.

Индийцы знают об этом, а вы европейцы — вас очень легко обмануть. Вы думаете, что если у этого человека есть «сиддхи» — магические способности, если он залазит к вам голову и читает ваши мысли, то он святой, а то и сам Бог.

И вы начинаете поклоняться этому человеку... Но магия, «сиддхи» — это очень легко. Другое дело встретить Бога. Не поклоняйся людям, только Богу. Я желаю тебе этого — встретить в Индии Бога.

Мы уходим поблагодарив за чай. Я все еще чувствую запах чернил для янтр, запах старых книги.

— У меня есть друг — у него дома огромная коллекция старых книг. Он преподаватель санскрита. Ты хочешь изучить санскрит? Я попрошу его тебя учить, он очень хороший учитель, — говорит Ишварбхаи.

— Я не сомневаюсь, что он хороший учитель, вот только я плохой ученик — отвечаю я.

Моя память стала пропадать. Раньше я так много знала, столько держала в голове. Сейчас я не могу вспомнить элементарные вещи. Мой ум становится другим. Он спокойный, он не волнуется, я его не слышу. Но я почти ничего не помню из университетских и школьных знаний.

Когда Дварки становится «слишком много», я снова ухожу в ресторан дорогого отеля «Лорд», смотрю как индийские семьи едят огромные блюда с подливками и рисом.

За ними в окно проступает полоска белого света над морем.

Море я дварке бывает разных. Для одних оно немножко чужое, другие знают его с рождения.

Настоящая Дварка — это жизнь у маяка, у моря, вместе с рыбаками, сетями, лодками. Вместе с людьми, для которых я не существую. Эти люди наполнены стихией.

В их глазах нет ничего, что было бы мне знакомо.

Дома у Ишварбхаи я всегда свободна. Здесь есть интернет и горячий душ. Я слышу как печатает свои тексты Рам, должно быть, очередной сценарий для Болливуда. Он спускается в столовую, долго нарезает круги, задумчиво перечитывает распечатанный лист.

— Я никак не придумаю как соединить двух людей в сценарии? Один из них — потерявшийся в жизни юноша, другой — индийский мудрец.

— Такие встречи происходят как бы сами по себе и вместе с этим неслучайно. Соедини их Аравийским морем.

Жара — плотная, забравшая под себя весь зимний холод, смешанная с испарениями городских рек. Каждый градус в тени очень важен.

Жара, которую так трудно представить в любом другом месте — здесь, как стекло бутылки, увеличивает саму себя, нагревается и проникает в самое пекло собственной сердцевины.

Люди в Индии умирают от этой жары, люди сходят с ума.

Люди в Индии молятся деревьям, потому что они дают тени.

Полуденное солнце, утреннее и вечернее — одинаково горячее.

К ночи, в прохладе, которая почти неощутима, — надежда на сон.

Без кондиционера, с окнами насквозь помещения. Огромный тяжелый фен под потолком, и он гоняет воздух — но это ничего не меняет. Сквозь первый сон — начало образов и сновидение.

Ночь. Полная луна сквозь белые облака. Воздух словно застыл. Тысяча капель на теле. Женщина сидит у двери открытой комнаты отеля, опирается спиной о дверной проем. Ее почти не видно в темноте.

Я сплю, укрывшись мокрым полотенцем, намочив водой простыни. Возвращаюсь в старую, разбитую тысячами постояльцев ванную комнату. Открываю дверь в коридор, сажусь у двери на полу.

Звуки... неразборчивые оттенки новых звуков под окном, за дверью.

Капли. Первые капли. Бум- бум.

Первый дождь, отошедший к чертам других городов на недели, появился здесь снова и теперь торопится пролиться. Так, по каплям, вода набивает собой колдобины асфальта. Сверху дорога словно стекло — отражает ночную жизнь жаркого мира.

Были ли часы, когда я спала? Или все это было парением над городом? Над его улицами, переходящими в деревни и снова в деревни, а затем в какой-нибудь новый город.

Отсюда есть лишь один основательный выход — вернуться в горы, в прохладу Гималаев.

Автобус в долину Куллу, долину в Гималаях Индии, выходит ранним вечером.

Сначала мы выбираемся на трассу, замираем в пробках на выезде и медленно плетемся через города-спутники Дели.

Ближе к ночи мы чувствуем изменение рельефа пути. Теперь дорога кроется петлями — повороты и горные подъемы.

— Вы из России? — отвлекает меня мужской голос. Сразу не различить акцент. Молодой парень, на вид ему лет 27. — Я говорю по-русски.