Тут включился Макс:

– Думаю, кто-то усердно уговаривал Михаила Матвеевича разместить в особняке участниц и организаторов конкурса.

– А ты у него спроси, – немедленно схамила Рита.

Я кинулась мужу на помощь:

– Не волнуйся, мы непременно все разузнаем. Но начать все же лучше с тебя. Зачем вам с Зямой понадобился этот дом?

– Черт возьми, да ни за чем! – вышел из себя постановщик. – Просто деньги сберег.

– Чужие, не свои, Капины, – отрывисто произнес Макс. – Всё чудесатее и чудесатее! Капитолина вам никто, простая заказчица. Добро бы для старинной приятельницы старались. Ради дружбы можно стиснуть зубы и дрожать в ледяной сырой спальне. Но мучиться из-за того, кого впервые увидел? Не понимаю.

– Это бессмысленный разговор, – огрызнулся Зяма.

Макс чуть наклонил голову.

– У вас очень редкое имя.

– Знаю, – буркнул Зяма.

– И кто же вас так назвал? – спросил Максим.

– Мать, – односложно ответил режиссер.

– Проясните один момент, – почти ласково попросил мой муж. – Совершенно случайно я выяснил некие обстоятельства, не знаю, как к ним относиться. Примерно в середине девяностых годов Оксана Григорьевна Виноградова пришла в милицию с заявлением о пропаже сына, школьника Зиновия. Мать сообщила, что Зяма страдает так называемым синдромом дороги, постоянно удирает от нее, не хочет учиться, не слушается, короче говоря, исчадие ада. Ранее, когда мальчик убегал от матери, та не шла в милицию, потому что не видела никакого смысла. Зиновий всегда возвращался, но год назад Оксана Григорьевна удачно вышла замуж, а супруг забеспокоился, не обнаружив утром пасынка в комнате, и настоял на его поисках. Милиция не суетилась, заявление приняли, что-то там сделали, мальчика не нашли и забыли о нем. Поскольку в базе данных имеется лишь один Зяма такого возраста, смею предположить: вы тот самый беглец. Где вы провели несколько лет, прежде чем очутились в Москве и поселились в квартире у Риты, а? Кстати, ваши мать и отчим здоровы, пребывают на том же месте, в трешке, из которой сбежали вы. Не желаете повидаться? Могу устроить свидание.

Зяма глянул на Риту, у той на лице промелькнул испуг, а я проглотила возглас удивления. Надо было делать вид, что я отлично все знаю. Так вот о какой информации говорил Макс в тот момент, как я выбежала из своей спальни! Следовало внимательно выслушать мужа.

Макс повернулся к Рите:

– И с вами непонятка. Маргариту Николаевну Краснову украли на оптовой ярмарке. Девочке едва исполнилось семь, и милиция посчитала, что она стала жертвой сексуального насильника. Девяностые годы, когда пропала Рита, – время разгула преступности, развала правоохранительных органов и почти анархии. Маргарита сгинула, как утонула. Объявилась девочка лишь в середине нулевых. Мать ее на тот момент скончалась, отца у Риты не имелось, зато была бабушка, древняя старушка, которая с распростертыми объятиями приняла внучку и оставила той квартиру, где сейчас Маргарита живет вместе с Зямой. Рита, а где вы были столько лет? Ваша мамочка, наверное, все глаза выплакала! Вот бедняжка, подумала, что доченьку увели. А Риточка сама усвистела. Так?

Помощница режиссера издала странный клокочущий звук. Макс не утихал.

– Антон Пулков. День сурка, да и только. Нина Егоровна заявила о пропаже пятилетнего сына. На дворе все те же девяностые. Показания матери были короткими: вошла в метро, пропустила сынишку первым в вагон, а сама сесть в поезд не успела, оттеснила толпа. Состав умчался, навсегда унося малыша! Милиция не очень старалась, ребенка не отыскали. Кто у нас там еще на очереди? Катя!

Макс обвел взором притихших присутствующих и закатил глаза.

– Ох уж эти девяностые! Люди пропадали, словно их корова языком слизывала, ам, и нету! В особенности дети. К сожалению, молодое поколение непоседливо, плюет на разумные советы родителей и влипает в неприятности. Когда Катюша поселилась у Сандры, она рассказала новой подруге о своем провинциальном происхождении и совсем не удивила приятельницу. Сандра сама явилась в столицу из Манска, чтобы добиться успеха. Ах, уж эта Катя! Вот ведь крутой вираж! Оказывается, девица москвичка, из самого центра, проживала с дедушкой академиком, да не где-нибудь, а на Чистых прудах. Ученый воспитывал внучку после смерти своего сына и невестки, те были наркоманами, темным пятном в биографии математика. Катюша радовала дедулю, а тот, еще не трухлявый пень, женился на прекрасной женщине, у которой подрастала девочка, ровесница внучки новобрачного. И как поступила неблагодарная школьница? Ей следовало радоваться счастью деда, ан нет! Катя убегает во время семейного похода на рынок. Имеем расклад, как в преферансе. Зяма, Рита, Антон, Катя. Рынок, метро, магазин. Кого похитили, кто сам удрал в людных, практически не охраняемых местах. И вот основной прикол: все очутились в доме старика Груздева!

Рита резко побледнела, Зяма открыл было рот, но я быстро остановила его:

– Не трать время, не обманывай нас, мы слишком много знаем. Мы умеем не только искать информацию, но и складывать из отдельных кусков целую картину. Иногда случайная оговорка важнее пачки с документами. Рита в момент одной из наших бесед обронила фразу: «Груздев обгорелые спички собирает и в лампе использует».

Я очень удивилась и спросила, что Рита имеет в виду, она живо нашла ответ: «Это поговорка моей мамы!»

Или бабушки, прости, Рита. Я не запомнила твое вранье во всех деталях. Думаю, старик на самом деле собирал горелые спички, бросал их в керосиновую лампу и поджигал, экономя топливо. Подобный трюк вполне в его вкусе. Давай побеседуем начистоту. Зачем вы настояли на съеме дома Михаила Матвеевича?

– Ничего не знаю! – топнула ногой Рита.

Зяма погладил ее по плечу.

– Ладно, я расскажу!

– Ты сошел с ума! – закричала она, вскакивая.

– Это была психотерапия! – переорал ее Зяма. – Чистой воды лечебная процедура.

Рита обвалилась на стул и спрятала лицо в ладонях, а Зиновий откашлялся и завел рассказ.

Школьник Зяма никогда не собирался удирать из дома. В день исчезновения мать повела его на рынок, велела помочь донести покупки. Толпа отрезала Оксану от мальчика, Зиновий хотел пойти искать маму, но тут ему на лицо упала тяжелая мокрая тряпка. Очнулся он в крохотной каморке, дверь оказалась запертой, окна зарешечены. Ясное дело, он принялся кричать, в каморку вошел мужчина и сказал:

– Чего орешь? Ты теперь тут живешь.

– Хочу к маме, – пролепетал Зяма.

– Она тебя продала, – нехорошо улыбаясь, пояснил незнакомец, – зови меня дядя Миша. Буду о тебе заботиться, кормить, поить, одевать, обувать, но и от тебя потребую работы. Ее в доме много. Есть у нас огород, корова, куры. Не будешь лениться, проявишь аккуратность, станем друзьями. Забузишь – я тебя другому человеку перепродам.

Последнюю фразу дядя Миша произнес улыбаясь. Зяма счел ее за очередную гиперболу, его мать частенько говорила: