Все взгляды устремились на Эленда. Он медлил. Несколько недель назад эти люди продолжали бы спорить. Было странно, что теперь они позволили решать ему.

Кто он? Человек, который случайно очутился на троне? Плохая замена их блестящему главарю? Идеалист, который не учитывал опасностей, таившихся в собственных философских размышлениях? Дурак? Ребенок? Самозванец?

Лучшего у них не было.

– Она останется, – сказал Эленд. – Пока что. Возможно, нам придется в итоге ее вернуть, но будет полезно, если Сетт отвлечется на нечто не связанное с войском. Пусть немного поволнуется. А мы тем самым выиграем время.

Все закивали, и Бриз успокоился.

«Я буду делать, что могу, принимать решения, которые будут казаться мне правильными, – подумал Эленд. – И я не стану бояться последствий».

Он мог вести беседы с самыми утонченными философами, и память у него была превосходная. Почти столь же хороша, как моя собственная. Но в то же время он не любил спорить.

Туман был хаосом, туман был величиной постоянной. На земле существовала империя, раздробленная на десяток королевств, а в королевства входили города, поселки, деревушки, плантации. И над ними, вокруг них клубился туман. Он казался более постоянным, чем солнце, потому что его не могли спрятать облака. Он казался сильнее бурь, потому что любые капризы погоды были ему нипочем. Он был всегда. Он менялся, но казался вечным.

День представлялся нетерпеливым вздохом в ожидании ночи. Но когда наконец спускалась тьма, Вин понимала, что туман не успокаивает ее, как раньше.

Когда-то ночь являлась ее убежищем, теперь же Вин постоянно оглядывалась в поисках туманного духа. Когда-то Эленд был ее миром, но он изменился. Когда-то она могла защитить тех, кого любила, но силы, ополчившиеся сейчас на Лютадель, превосходили ее возможности.

Ничто не пугало Вин больше, чем собственное бессилие. В пору своего детства она считала нормальным то, что ей не дано ничего изменить, но Кельсер научил ее гордиться собой.

Если Вин не могла защитить Эленда, какой от нее прок?

«И все же я кое-что могу…»

Вин притаилась на балке, ленты туманного плаща тихонько шевелились на ветру. Внизу прямо под ней мерцали факелы на фасаде крепости Венчер, освещая двух стражников, которые стояли среди клубившегося тумана, всем своим видом демонстрируя бдительность и усердие.

Они и не подозревали, что совсем рядом затаилась рожденная туманом, да и вряд ли сумели бы разглядеть в густом тумане что-то в двадцати футах от себя. Для этого надо быть алломантом. Кроме главной команды, в распоряжении Эленда находилось еще где-то с полдесятка туманщиков – слишком мало в сравнении с другими новыми королями Последней империи. Вин в какой-то степени уравнивала счет.

Факелы мигнули, когда двери открылись и из дворца вышел человек. Голос Хэма отразился в тумане негромким эхом, когда он поприветствовал стражников. Одна из причин – а возможно, и главная – того, что они проявляли усердие, заключалась в Хэме. Он мог быть немного бунтарем в душе, но становился очень хорошим командиром, если ему давали маленький отряд. Хоть его стражники были и не самыми дисциплинированными и безупречными солдатами, которых когда-либо видела Вин, зато отличались беззаветной преданностью.

Хэм немного поговорил со своими людьми, потом махнул на прощание рукой и ушел в туман. В маленьком дворе между крепостью и стеной находилось несколько сторожевых постов и патрулей – Хэм проверял их по очереди. Бесстрашно шел сквозь ночь, доверяясь рассеянному звездному свету, предпочитая его слепящему факелу. Воровская привычка.

Улыбнувшись, Вин тихонько спрыгнула на землю и устремилась за громилой. Тот продолжал идти вперед, не замечая ее присутствия.

«Каково это, обладать только одной алломантической силой? – подумала Вин. – Уметь делать себя сильнее, но оставаться при этом с таким же слабым слухом, как у любого обычного человека?»

Прошло только два года, но она уже здорово привыкла полагаться на свои способности.

Рожденная туманом тайком следовала за Хэмом, пока они не достигли засады. Вин мгновенно напряглась, зажгла бронзу…

Внезапно, спрыгнув с горы ящиков, завыл Ор-Сьер. Вин вздрогнула, Хэм негромко выругался.

И инстинктивно зажег пьютер.

Сосредоточившись на бронзе, Вин убедилась, что пульсация исходила определенно от него. Громила крутился, всматриваясь в ночь, но не видел Ор-Сьера, который уже был на земле. Вин улыбнулась. Алломантия Хэма означала, что он не самозванец. Она могла смело вычеркнуть еще одно имя из своего списка.

– Все в порядке, Хэм. – Вин приблизилась.

Тот остановился, опустил дуэльную трость.

– Ты? – спросил он, щурясь и вглядываясь в туман.

– Я, я. Извини, ты испугал моего пса. По ночам ему бывает неспокойно.

Хэм расслабился:

– Как и всем нам, я думаю. Что-нибудь случилось этой ночью?

– Ничего особенного, – покачала головой Вин. – Я бы рассказала.

– Буду рад, хотя сомневаюсь, что понадоблюсь тебе. Я капитан стражи, но ты как раз и делаешь всю работу.

– Ты не понимаешь, – возразила Вин. – Эленд полагается на тебя. С тех пор как его покинули Джастес и остальные, ему нужен друг.

Хэм кивнул. Вин повернулась, вглядываясь в туман, где ее ждал Ор-Сьер. Он как будто все больше и больше привыкал к телу волкодава.

Теперь, когда Вин знала, что Хэм не самозванец, ей нужно было обсудить с ним кое-что еще.

– Хэм, твоя роль в защите Эленда важнее, чем ты думаешь.

– Ты говоришь о самозванце? Эл велел мне опросить всех слуг во дворце, чтобы выяснить, не пропал ли кто-то на несколько часов в тот день. Не самое простое задание.

– Хэм, у меня закончился атиум.

Несколько секунд громила безмолвно стоял в тумане, потом Вин услышала, как он пробормотал ругательство.

– Следующая схватка с рожденным туманом станет для меня последней.

– Это если у него есть атиум.

– Каковы шансы, что кто-то пошлет драться со мной рожденного туманом без атиума?

Хэм не торопился с ответом.

– Мне нужно отыскать способ сражаться с тем, в ком горит атиум, – продолжала Вин. – Ты что-нибудь об этом слышал?

– Есть лишь домыслы, Вин. – Хэм пожал плечами. – Однажды мы долго говорили на эту тему с Бризом, хотя он большей частью ворчал, что я его достаю.

– И?

– Большинство людей сходятся на том, – громила задумчиво потер подбородок, – что лучший способ убить рожденного туманом с атиумом – это его удивить.