— Превосходно, — сказала Консуэло, почувствовав, что разговор уходит куда-то в сторону, — но если сын мой находится не у вас, то не совсем ясно, что вы предлагаете.

— Нам есть что предложить вам, — твердо сказал голос. — И самым существенным для вас в нашем предложении будет запрет вести переговоры с Юрием Донцовым, который, вероятно, предлагает вам вернуть мальчика, если инспектор сумеет заполучить и вернуть ему деньги и диски, украденные Лукьяновым.

— Вернуть деньги невозможно, они уже в банке, — сказал Фалькон. — А что касается дисков, то содержание их нам известно.

— Возврат дисков их вполне устроит. Они будут счастливы получить их обратно. Там есть из-за чего ломать копья, поскольку вымогательство — очень выгодный бизнес.

Он что-то темнил и не говорил всей правды, как это моментально уловил Фалькон; диски, как он догадывался, являлись чем-то большим, нежели орудие простого шантажа.

.— Как вы знаете, — сказала Консуэло, — я и сама занимаюсь бизнесом. Нормальная практика тут — вести торг с тем, кто имеет что-то, в чем я заинтересована, владеет нужным мне товаром. В случае, если торговая операция требует наличия каких-то специальных знаний, я могу обратиться к услугам квалифицированного посредника. Но сейчас вы пытаетесь навязать мне себя в качестве посредника, хотя я уже вышла на прямой контакт с владельцем требуемого мне товара.

— По-моему, вы не очень внимательно меня слушали, сеньора Хименес. Я ведь не только объяснил вам, что Юрий Донцов — человек без чести и совести, не признающий общепринятых правил, отвернувшийся от тех, кому он обязан своим положением вора в законе, но я довел до вашего сведения и то, что деятельность его вскоре будет пресечена, что он на пути к краху. Сомневаюсь, чтобы вы имели склонность вести дела с банкротами. А дополнительное преимущество, которое вы получаете, состоит в том, что вам самой не придется палец о палец ударить. Сына привезем к вам мы. Вам же остается только спокойно сидеть сложа руки и ждать.

— И все-таки мне надо позвонить Юрию Донцову. Он уже прислал мне мейл, в котором говорится, что его терпение небезгранично. Как будто у меня оно границ не имеет!

— А вы скажете ему, что возникли осложнения. Во-первых, добыть для него деньги не представляется возможным, так как они уже в банке, а во-вторых, с вами вступила в контакт другая группа, утверждающая, что мальчик находится у них, и вы теперь не знаете, кому верить. Скажете, что, прежде чем вы сделаете хоть шаг, он должен представить вам убедительное доказательство, что с мальчиком все в порядке. Не сомневаюсь, что, как опытный бизнесмен, вы умеете тянуть время на переговорах.

— Но каким образом вы собираетесь вернуть мне сына? Вы же все боевики-террористы. И если вы намерены прибегнуть к насильственным действиям и начать убивать друг друга, то я не желаю, чтобы мой сын оказался в центре схватки.

— Поверьте мне, сеньора Хименес, использовать мы будем не один какой-то способ. Принудить можно самыми разнообразными путями.

— Судя по вашим словам, процесс обещает быть долгим, — сказала Консуэло. — А время не терпит. Мой сын — в руках бандита и чудовища, и я не могу ждать, пока вы станете вскрывать то, что считаете гнойником на теле вашей организации!

— Не ждите, что я все разложу вам по полочкам, сеньора Хименес, — сказал голос. — Инспектор, при всем благородстве и бескорыстии его намерений, имеет личный интерес в раскрытии криминальных дел.

— Не знаю теперь, что и думать.

— На этом мы закончим разговор, — сказал Фалькон. — Нам требуется время для принятия решения.

— Обещайте мне только одно, инспектор, — сказал голос, — что с Донцовым вы будете тянуть как можно дольше. Если вы не уверены в наших возможностях в данном вопросе, обратитесь к нам еще раз с тем, чтобы мы имели шанс вас убедить.

— И последнее, — сказала Консуэло. — Что вы желаете получить за ваше посредничество?

— Всего лишь пустяковое вознаграждение, — отвечал голос, после чего был дан отбой.

Фалькон откинулся на спинку стула. Консуэло потупилась, уставившись куда-то в письменный стол.

— Ты вела себя блестяще, — сказал Фалькон.

— Не знаю теперь, что и думать, — повторила она, пытаясь вопреки эмоциям рассуждать логически.

— Оцени две группы участников, с которыми ты переговорила, — сказал Фалькон. — Как тебе они?

— Эти, по крайней мере, не угрожали ни мне, ни Дарио, но, с другой стороны, Дарио-то похитили не они. Находись он у них, они, возможно, вели бы себя не столь любезно, — сказала Консуэло.

— Зачем, ты думаешь, они просили тебя не разъединяться и говорили что-то насчет разрешения со стороны ответственных лиц?

— Они вырабатывали новый подход, — сказала Консуэло. — Первоначально они затеяли с нами игру, мороча нам голову тем, что Дарио находится у них, но когда я попросила простейшего доказательства, они поняли всю безнадежность подобной тактики. Они убеждали нас и доказывали, потому что ощущали свою слабость. Мы, а вернее, ты имеешь доступ к тому, что им требуется. Они же нужным нам не владеют. Вот они и стараются уверить нас в том, что мы имеем дело с чудовищем, и предлагают вмешаться и помочь нам, выступая от нашего имени. Единственное, что остается для меня неясным, — это…

— Их план действий.

— Судя по тону, каким он говорил, они собираются убить Юрия Донцова. Тот вторгся на их территорию, нарушая все законы и правила поведения, и они схватятся за пистолеты или воспользуются какими-нибудь там ракетными снарядами, или уж не знаю чем еще.

— Я начинаю думать, что Лукьянов был крайне важен Донцову и его организации, — сказал Фалькон. — Голос в телефоне заверил меня, что деятельность Донцова «будет вскоре пресечена», что, возможно, означает, что каналы поступления Донцову героина в ближайшее время будут перекрыты, если уже не перекрыты.

— Ну это если всецело верить тому, что говорил нам этот голос, — сказала Консуэло.

— Лукьянову предстояло сделать значительное финансовое вливание в организацию с помощью украденных восьми миллионов евро, а кроме того, он был бы им полезен своим опытом сутенерства. Что же касается девок, их, в отличие от героина, поставлять можно было отовсюду и как угодно.

— А кроме того, существуют диски, которые Лукьянов должен был передать Донцову, — сказала Консуэло. — Хотя как именно они собираются использовать этот компромат, мы не знаем.

— Один из заснятых там мужиков — инженер-строитель и член совета директоров компании «Горизонт», — сказал Фалькон. — Мне известно также, что одна из русских банд уже запустила свои когти в администрацию мэра и что очень скоро в Севилье должно состояться важнейшее совещание с участием, как я думаю, представителей консорциума «Ай-4-ай-ти»/«Горизонт», мэра и подвластных ему структур.

— Поэтому им так важно выиграть время?

— Совещание назначено чуть ли не на завтра.