– Ну, вот и я. – Старик развел руки в стороны, как будто хотел их всех обнять. – Не ждали? Напрасно. Вы ведь мой любимый филиал, да что филиал – уже фактически головная организация, по тем делам, что у вас тут творятся.

– У нас все под контролем. – Валяев излучал уверенность и внешним видом, и твердым голосом. – Все происходит в штатном порядке.

– Даже не стану сомневаться в твоих словах, Никки, – заверил его Старик, скидывая приталенное пальто на руки одного из своих сопровождающих. – Ты всегда был добросовестным работником, этого у тебя не отнять. Но сегодняшний день требует от нас большего, чем просто добротное и точное выполнение приказов, инструкций и догм. Время изменилось, оно физически движется так же, а вот по факту – бежит куда быстрее. И если ты не сможешь этого понять, то твое существование станет куда более сложным, чем ранее.

– Всех с наступившим, – бодро поздравил присутствующих Азов, широко при этом улыбаясь. – Как же я рад вас всех видеть!

– А уж мы-то, – сообщил ему Валяев и забросил в рот стопку водки.

Если честно, мне было крайне неуютно, причем сразу по нескольким причинам. Во-первых – я попал на чужие разборки. Все присутствующие более-менее знали детали теперь уже неудавшейся отставки Азова, и только мы с Викой могли предполагать, что там было на самом деле, какие плелись заговоры, и кто на какие рычаги давил. А то, что сейчас здесь будет разбор полетов – я не сомневался.

Нет-нет, никаких топаний ногами и указующих на двери перстов – все будет по-другому, тихо, мирно, по-семейному, но от того не менее неприятно для случайного зрителя. И еще неизвестно – не поменяется ли после этого статус «случайный зритель» на категорию «нежелательный свидетель».

Во-вторых, нас, судя по всему, не слишком-то и собирались сюда звать – здесь столы накрыты не по фуршетному, как внизу, тут вон – приборы лежат, тарелки стоят, бокалы всех мастей и кресла, по числу участников застолья. И незаметно, чтобы за столом были пустые места. Не-не, я не в претензии. Я – только за.

В-третьих – мне явно придется в очередной раз выбирать – с кем я. Непременно кто-нибудь проапеллирует ко мне, и всё – я либо с теми, либо с этими. Причем потом они помирятся и все такое, но каждый из них будет помнить, что мне доверия нет, потому как могу предать. Нет, я не спорю – могу, и запросто, собственно, как и вы меня, но конкретно здесь и сейчас – я не при делах. Это не моя война, господа!

Все эти мысли вертелись в моей головушке, пока я завистливо разглядывал народ внизу, который уже бахнул по паре стопок и потихоньку начинал пускаться в пляс под нестареющие танцевальные хиты (трансляцию ТВ отключили, по экранам запустили просто подборку музыкальных роликов, причем время от времени по низу экрана, лихо изгибаясь в ритме танца, проходил козел с гармошкой, неизменно вызывая взрыв хохота), шел перекурить в специальную комнату или просто выбирал себе объект для флирта.

У них – жизнь. А у меня…

– Я смотрю, за вашим столом для нас места нет, – с печалью отметил Старик. – Жаль, жаль, я хотел побыть с вами, с народом, в такие ночи всегда хочется быть в толпе.

– Вам стоит лишь приказать, – подала голос Вежлева. – Буквально минута – и все будет сделано.

Старик обозначил кивок головой, Марина что-то шепнула паре официантов, стоящих у стены, и те шустро сбежали вниз, надо думать, за приборами и креслами.

– Не хотел вам доставлять неудобства. – Старик снова оперся на трость. – Право, я чувствую себя как Одиссей, вернувшийся домой из странствия – вроде все и рады мне, а с другой стороны – очень некстати мое появление.

– Как вы можете только предположить подобное? – немного пьяно сообщила ему Ядвига. – Да без вас здесь ни-че-го не работает. Мне ли не знать?

– Да? – удивился Старик. – А мне вот Илюша совсем другое говорил – что все, наоборот, крутится, вертится, все решения принимаются быстро и в срок. Вот, кстати, Никки, это к нашему с тобой разговору дополнение. И примером тебе может служить Максимилиан. Он уже понял, что надо быть созвучным нынешним скоростям, и не теряет времени даром. Он принимает решения сам, без оглядки на меня, и сам же их реализует. И неважно, какие они и с чем связаны – игра ли это, кадровый вопрос или даже вопрос, связанный с нашими оппонентами. Все сам, все быстро. Молодец!

Лицо Азова было непроницаемо, Зимин был бел как вата и недвижим, окажись тут случайный человек, он вообще мог бы подумать, что это статуя, Валяев явно хотел было еще выпить водки – но не рискнул.

– Вот, например, Илья, – Старик показал на Азова. – Он всего лишь отправился со мной в одну поездку, как это бывало встарь. И что же? Максимилиан решил, что наша семья не может оставаться даже на такой краткий срок без защитника, и вытащил на белый свет своего кузена по отцовской линии, который и занял этот пост. Разве это не похвально? Кто-то скажет – кумовство! А я отвечу этому недалекому человеку – оценка перспективного сотрудника в реальной обстановке. Ведь все именно так, Максимилиан, ты ведь именно такие мотивы вкладывал в свои решения?

– Именно такие, – Зимин улыбнулся кончиками губ. – Илья Павлович отъехал, и я не знал – надолго ли. Между тем активизировались определенные…

– Я знаю, – прервал его Старик. – Или вот – наш юный друг.

Меня выдвинули вперед и на меня указали рукой.

– Да, случилось так, что пару раз ему угрожала небольшая опасность. Да, возможно, мы немного увлеклись, создавая ситуации, в которых он исполнял роль… Скажем так – подсадной утки. Но результат-то есть!

У них есть результат – это прекрасно. А у меня есть первые седые волосы. Хотя – не факт, что все было именно так, и я на самом деле был приманкой для… Для не знаю кого. В речах Старика ирония, угроза, правда и ложь слились в такой монолит, что понять из них, что является чем, не представлялось возможным. Его голос обволакивал и заставлял то чувствовать свою вину, которой не было, то гордиться собой.

– Вот, все готово, – Вежлева показала на торец стола, где шустрые официанты установили массивное кресло и положили поблескивающие серебром приборы и посуду.

– Отлично. – Старик улыбнулся Марине, но тут же помрачнел. – А места для моих юных друзей? Я ведь сюда пришел не один, если вы не заметили.

– А для них сейчас принесут отдельный стол, – Вежлева выдала очаровательнейшую улыбку. – Его приставят к этому краю стола и…

– Я подожду здесь, – перебил ее Старик. – Ничего, я не слишком хочу есть. Но это я.

Он повернулся к Вике и заботливо спросил ее:

– Liebes kind, вы не слишком голодны?

– Да нет. – Вика, по-моему, потерялась в событиях – она ждала от этого праздника чего угодно, но только не подобных развлечений. А тут всего и столько!

– Так «да» или «нет»? – Старик повернулся к так и стоящим сотрудникам высшего звена «Радеона» и доверительно сказал: – Этот русский язык – в нем нет четкости и точности. Впрочем, чего гадать?