— Что ты, это придумал не я. — Танцор усмехнулся. — В Истанбуле издревле существовала обитель Вертящихся дервишей, которые при помощи такого вращения достигали просветления. Вот я и решил попробовать.

— Ну и как? — скорее из вежливости поинтересовался Васька.

— Путь к свету долог, — изрек экспериментатор.

Васька покивал с умным видом и сменил тему:

— Вы отлично говорите на санскрите. Наверное, родились в Индии?

— Не обязательно родиться птицей, чтобы научиться летать. — Дервиш простодушно улыбнулся.

От подобных откровений Ваське стало совсем скучно.

— Я пойду, мне еще маму найти нужно. — Он развернулся, собираясь уходить.

— А ты уверен, что выбрал правильный путь? — окликнул его дервиш.

В глазах мальчика сверкнула надежда:

— А вы знаете, куда мне нужно идти?

— Куда идти, каждый решает сам. Я могу лишь подсказать, как идти. Радостно и уверенно.

— Лучше бы вы сказали что-то вроде «прямо и налево», — рассердился мальчик, которому порядком надоело такое красноречие.

— Что ж, попробуй прямо и налево, — легко согласился дервиш.

— Псих, — буркнул под нос Васька и зашагал прочь.

Вскоре они с Горбунком достигли ответвляющейся влево тропинки. Пожав плечами, Васька вскочил на спину биоробота, выслал его в резвый галоп и начал стремительно удаляться от надоевшей стены. Тропинка влилась в переулок, переулок — в улицу. На пути стало попадаться все больше народу. Ваське пришлось изрядно замедлить ход Горбунка, но он продолжал упорно держаться выбранного направления. Вскоре впереди показалась очередная стена. Выглядела она гораздо новее предыдущей, да и местность вокруг была обжитой и ухоженной. Васька двинулся по кругу в поисках ворот и снова наткнулся на танцующего дервиша.

— Что вы все время вертитесь у меня на пути? — возмутился мальчишка. — Шпионите, да?

— Наблюдаю за ходом событий, — невозмутимо ответил тот.

Васька слез с Горбунка и, немного помявшись, спросил:

— Скажите, а за этой стеной султанский дворец, или я опять нашел… яичную скорлупу?

— О, какие способности к постижению мудрости, — улыбнулся дервиш. — Знай: ты нашел то, что искал. Как планируешь поступить дальше?

— Подойду к охранникам, прикажу позвать мою маму, — начал бывший сын Кришны, высокомерно вздергивая подбородок. — Она тут, между прочим, самая главная.

— Послушай, а чем ты занимался сегодня ночью? — неожиданно прервал его дервиш.

— Я? Это… спал, — растерялся Васька.

— Значит, турецкий выучить не успел. Как будешь общаться с охраной?

Васька покраснел и насупился.

— Эх, молодежь, — покачал головой дервиш. — Ладно, давай какую-нибудь свою вещь.

— Вы пойдете подкупать стражников? — оживился пацан, прикидывая, что из его одежки является наиболее ценным.

— Нет, я собираюсь передать твоей маме предмет, по которому она сможет точно определить, что он прислан тобой.

Недолго думая Васька распахнул халат и достал из кармана комбинезона фантик от шоколадной конфеты «Три девицы под окном…»

— Ты уверен, что это подойдет? — засомневался дервиш.

Васька кивнул, и тот направился к воротам. Переговоры были недолгими. Всучив охранникам фантик, дервиш вернулся к мальчику:

— Моя миссия выполнена. Дальше ты пойдешь один. И помни: если будешь долго сидеть перед компьютером, испортишь глаза.

Васька не успел ничего ответить. Танцующий дервиш — он же индийский гуру, старый знакомый Ивана Птенчикова — медленно растворился в прозрачном осеннем воздухе. Правда, кроме мальчика с горбатым ишаком этого никто не заметил.

Пожав плечами, Васька обнял Горбунка за шею и стал ждать. Вскоре из ворот выскочил высокий человек и, размахивая руками, принялся что-то обсуждать с охранниками. Те дружно ткнули пальцами в сторону Васьки. Человек замахал руками еще активней, охранники в ужасе побросали алебарды и кинулись к мальчику. Подхватив его под руки, они поволокли Ваську через заветные ворота, за которыми и впрямь обнаружилась густо застроенная территория дворца. Горбунок благонравно потрусил следом. Компания бодро миновала первый двор, однако дальше Горбунка не пустили. Мальчик кричал и возмущался, но тяжелые створки Ворот Приветствия захлопнулись перед самым носом его верного друга. Оставшись один, Горбунок философски вздохнул, отошел, стуча копытцами, в сторонку, затем с негромким свистом сдул свое бочонкообразное пузо, сложил каждую ногу ровно в пять раз и по-крабьи заполз под ближайшую арбу — ждать хозяина.

Самого Ваську продолжали стремительно волочить вперед, передавая с рук на руки все новым вооруженным людям. Наконец его поставили на пол, и мальчик сумел оглядеться по сторонам. Он находился в небольшой, уютной комнате. Совсем один. Отворилась низкая дверь, и оттуда появилась…

Васька ни на секунду не усомнился в том, кто эта полная, пожилая женщина в странном наряде.

— Мама! — завопил он и повис на Сонькиной шее.

— Васенька! — Грозная султан-валиде прижала к себе сына и расплакалась. Возможно, впервые за последние десятки лет.

Иван Птенчиков не находил себе места. Егор сообщал, что по-прежнему находится на дне зиндана и за ночь жутко замерз. Варю только что вывели из барака и в числе прочих горемык потащили на невольничий рынок. Предательство Соньки было очевидным, и только он, мэтр по неразрешимым вопросам, мог спасти своих друзей.

На детальную разработку операции времени не было, и Птенчиков решил импровизировать на ходу. Проведя краткую ревизию набора медикаментов в кожаном сундучке, он удовлетворенно хмыкнул, привалился к двери — и неожиданно громко застонал.

— Эй, ты чего? — лениво откликнулся стражник. — Никак помирать собрался?

— О, отважный воин, с голосом, напоминающим рычание льва! Дорога моей жизни тянется за горизонт, но вот твоя, похоже, приближается к обрыву. Какая жалость…

За дверью воцарилось молчание — охранник пытался осмыслить заявление своего подопечного.

— Слышь, ты, презренный лекаришка, впавший в немилость у великого султана, да наградит его Аллах крепким здоровьем во избежание встреч с подобными тебе! — начал он, распаляясь все больше и больше. — Про льва-то я понял. А про обрыв нет! Может, объяснишь попроще?

В этот момент в голове мэтра раздался отчаянный голос Егора: «Иван Иванович, Варю уже купили!»

— Куда уж проще, — скрипнул зубами Иван. — Помрешь ты скоро, почтеннейший.

…Сонька не могла налюбоваться на своего сынулю. Всем было тотчас объявлено, что на дворец снизошло великое счастье. Милостивый Аллах, всемогущий и всеведущий, вернул султан-валиде младшего сына, украденного злобными дэвами прямо из материнской утробы незадолго до кончины ее любимого мужа, могущественного султана Абдул-Надула Великовозрастного, и закинутого ими в далекую, дикую славянскую страну. Собственно, оттого султан и скончался — не выдержал обрушившегося на него горя. Известие мигом облетело весь дворец. Придворные поэты тотчас принялись сочинять стихи во славу Аллаха и султан-валиде, невольницы сбились в стайки, обсуждая, заведет ли новый член сиятельного семейства собственный гарем, а Осман-Ого, великий визирь, явился к Антипову узнать, пора ли готовить комнату в Клети к приему очередного жильца. Антипов послал визиря к султан-валиде. Растерянный Осман-Ого попытался разыскать многомудрого Угрюма-Угу, но того, как это частенько случалось, не оказалось на месте. Пришлось отправить к султан-валиде доверенного евнуха. Однако почтенная госпожа так отчихвостила и евнуха, и самого визиря, что бедный гонец, вернувшись к Осману-Ого, лишь мычал и тряс головой, не решаясь повторить услышанное.