осложнений и дополнительных как минимум десятков тысяч смертей на фронте и в тылу.

Так можно ли было накануне решительных мировых событий оставлять Троцкого в живых?

Думаю, любой честный человек, минимально знающий, что это такое — ответственность, даст на последний вопрос однозначно отрицательный ответ.

На этом Троцкий из моей книги уходит, И хотя к теме троцкизма нам еще придется вернуться, относительно лично Троцкого мне остается сказать здесь немногое…

Темная фигура Троцкого (за ним в период его вынужденной эмиграции числят контакты с многими западными спецслужбами, включая СД Третьего рейха) лично для меня с годами постепенно проясняется, И проясняется как крайне зловещая фигура выдающегося агента влияния Мировой Золотой Элиты, Но Троцкий не был заурядной марионеткой, он имел «идеи», собственные амбиции и собственный кураж… И поэтому антисоветские силы его не столько использовали, сколько поддерживали, поскольку это было в их интересах.

Ленин, конечно же, не представлял себе ясно эту тайную ипостась Троцкого, иначе его отношение к Троцкому было бы иным, Однако Ленин недаром назвал Троцкого — дело было, правда, до революции — «Иудушкой»…

А в ходе революции вышло так, что в сложных политических условиях лета 1917 года, когда большевики оказались партией гонимой, Троцкий (да не сам, а с несколькими тысячами сотоварищей) пришел к большевикам.

Могли ли они тогда отвергнуть «межрайонцев» и их лидера?

Нет, конечно!

И Троцкий стал вместе с большевиками набирать авторитет, а поскольку был блестящим оратором (во время революций качество ценное), то его популярность росла. И хотя действия Троцкого нередко шли во вред советской власти, их списывали на сложность момента и невольные ошибки — кто тогда не ошибался! Ошибался даже Ленин — как вот в «польскую» войну…

Но по мере превращения лидеров большевиков из революционеров в государственных деятелей Ленин все чаще опирался на Сталина, хотя не пренебрегал и возможностями Троцкого. Что интересно — пока Ленин был здоров, он все более сближался со Сталиным, Лишь болезнь Ленина, усугубленная «грузинским делом», стала отдалять Ильича от Сталина и сближать с Троцким. Когда я это понял, нездоровый смысл Троцкого, его болезнетворность стали для меня еще очевиднее!

Антипартийная суть Троцкого окончательно выявилась уже после смерти Ленина, но его антисоветская, антигосударственная сущность стала окончательно проявляться лишь после выдворения Троцкого из СССР. Сталин давно понимал, говоря словами Ленина, «небольшевизм» Троцкого, но и Сталин в 20-е годы все рассматривал через призму идейных разногласий внутри большевизма.

Лишь высылка Троцкого привела к четкому пониманию того, что Троцкий работает против России как таковой, что ему не нужна могучая Россия не только потому, что это будет Россия Сталина, но ему вообще не нужна могучая Россия.

А Сталину она была жизненно необходима, потому что Сталин жил Россией и хотел сделать ее силой, ведущей к социализму весь мир.

Такой конфликт не мог не завершиться так, как он и завершился…

Что касается двух других «лидеров оппозиции» —

Зиновьева и Каменева, то в 1928 году они «покаялись» и были в партии восстановлены, как и большинство других оппозиционеров.

Увы — «повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить»… Каменев и Зиновьев жаждали вновь власти (что было неотделимо для них и от удовольствий) и кончили скамьей подсудимых и пулей.

Однако этот сюжет у нас еще впереди…

ПОКА ЖЕ у нас начался 1928 год, в начале которого Сталин встречался с Кировым, еще в 1926 году ставшим 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП (б).

Поговорить им было о чем, к тому же они все более сближались человечески — до крепкой дружбы.

Да, год начинался наконец по-деловому… 15 января Сталин выехал в Сибирь — разбираться с хлебозаготовками, которые шли туго.

6 февраля он возвратился в Москву, и через его кремлевский кабинет вновь потек человеческий поток, вбиравший в себя самых разных людей — от председателя Госплана СССР Кржижановского до слушательницы рабфака имени Покровского Наримановой по личному делу, и от командующего Ленинградским военным округом Тухачевского до японского виконта Гото…

О политическом и деловом содержании для Сталина (и для СССР в целом) 1928 года можно судить уже по заголовкам его речей и статей 1928 года, опубликованных в 11-м томе Сочинений…

Вот лишь некоторые из них: «О хлебозаготовках и перспективах развития сельского хозяйства», «Приветствие к десятилетию Красной Армии» и «О трех особенностях Красной Армии», «Приветствие рабочим Костромы», «Речь на VIII съезде ВЛКСМ», «На хлебном фронте», «Против опошления лозунга самокритики», «Ленинградскому Осоавиахиму (Общество содействия обороне и авиационно-химическому строительству СССР. — С.К.)», «Рабочим «Катушки» (Смоленская швейная фабрика «Катушка». — С.К.) и рабочим Ярцевской фабрики Смоленской губернии», «Рабочим завода «Красный Профинтерн», г. Бежица», «Телеграмма в Проскуров красноармейцам, начсоставу и политсоставу Первого червоно-казачьего полка», «Национальный вопрос и ленинизм»…

В 1928 году Сталину удалось даже уйти в полноценный отпуск на два месяца — с августа по октябрь. Конечно, «отпуска» Сталина не были «праздниками жизни» «куршевельско-горнолыжного» образца. Сталин просто менял географическое место работы — Москву на родной ему Кавказ — и снижал объем ежедневной работы. К тому же на Кавказе не было того утомительного разнородного людского потока, который так утомлял в Москве.

Но в 1928 году в политической жизни СССР появился новый фактор — теперь уже «правый» уклон в виде группы Бухарина…

19 октября 1928 года Сталин выступил на пленуме Московского комитета и Московской контрольной комиссии ВКП (б) с большой, явно подготовленной им в «отпуску», речью «О правой опасности в ВКП (б)».

В этой речи, опубликованной 23 октября в «Правде», Сталин говорил о том, что в СССР все еще существуют условия, «делающие возможным восстановление (реставрацию) капитализма», и что «между возможностью построения социализма и действительным его построением существует большая разница».

Через месяц, 19 ноября 1928 года, Сталин выступил уже на пленуме ЦК ВКП (б) с докладом «Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП (б)».

Сталин тогда много полемизировал с Фрумкиным, Сегодня это имя известно лишь историкам, а тогда его в партии знали все хорошо. М.И. Фрумкин (1878–1938) отсчитывал свой партийный стаж аж с 1898 года, но видных ролей до революции не играл. Зато после революции он вошел в круг деловых сотрудников Ленина, в 1918–1919 годах был членом коллегии и затем — заместителем наркома продовольствия. Был заместителем председателя Сибревкома.

С 1922 года Фрумкин — заместитель наркома внешней торговли, С 1926 года — заместитель председателя Совета Труда и Обороны, заместитель наркома финансов СССР, а кроме того — известный партийный литератор-экономист и при этом — теоретик «правого уклона».