— Господи боже мой! — залепетала я. — Спаси и сохрани!

Ветер стих, а затем далеко из-под земли раздался грохот. Земля мелко задрожала. Светильники заморгали сильнее и один из них погас.

Пальцы внезапно нащупали под материей крохотный комочек. Ключ! Он сполз в сторону от отверстия под ледорезом, в которое я его запихнула.

Грохот из-под земли усилился. Дрожь превратилась в тряску.

Я просунула пальцы в отверстие и попыталась разорвать материал, из которого изготовлено дно палатки, но нейлон оказался крепче, чем я надеялась. Тогда я поменяла стратегию и стала выталкивать ключ к ледорезу, чтобы затем вытащить его пальцами.

Под нейлоном ключ двигался плохо и постоянно застревал. Возможно, из-за комков снега, налипших на поверхности льда, хотя, скорее всего, из-за суматошности, с которой я все делала. Но покажите мне человека, который в подобной ситуации будет действовать трезво и хладнокровно!

Кончик ключа наконец выглянул из отверстия. Я выхватила его. Непозволительно долго искала замочную скважину. В этот момент грохот и тряска внезапно оборвались. Оставшиеся два светильника погасли одновременно. Я словно ослепла — настолько резко опустилась тьма.

У меня больше нет времени. И даже не просто нет — я в глубоком минусе по времени, потому что момент, когда я должна была убраться отсюда, давно прошел.

Я все-таки нашла куда вставить ключ. Освободила сначала одну руку, затем другую. Проворно села. Ощупала дрожащими руками стальные кольца на ногах, отыскивая на них отверстия для ключа. Разомкнула кандалы в течение пары секунд. Так, теперь нужно отыскать разрез в стенке...

В ноздри вторгся резкий запах серы. А затем стало ясно, что мое одиночество закончилось. В шатре появился кто-то еще.

В кромешной тьме было ничего не разглядеть. И все-таки я чувствовала. Чувство было незнакомым, но очень сильным. Рядом со мной в жертвенном шатре возникло существо. Чуждое мне как по духу, так и по разуму. Казалось, протяни руку — и наткнешься на него...

Тьма внезапно расступилась.

Я заверещала, как бешеная, решив, что демон смерти явил мне свой огненный лик... но выяснилось, что это разошелся разрез в боковой стенке, впустив внутрь серый отсвет фонаря.

Не оглядываясь, трясясь от ужаса, я вывалилась в отверстие и очутилась в тесном пространстве между наружным и внутренним тентами палатки. И нос к носу столкнулась с Мерфи.

— Где ты пропадаешь! — страшно зашипел он. — Успела попить кофе с пирожными?

— Т-т-ты же должен стоять вместе с Ирбисом!

— Вот именно. А вместо этого вожусь с тобой! Почему ты до сих пор не затащила тело?

— Оно там! Молох уже в палатке!

— Бери тело! Заталкивай его внутрь.

Он пропихивал мимо меня связанного трепыхающегося человека с заклеенным лейкопластырем ртом. Человек не выглядел мертвым. Наоборот. Он выглядел поразительно живым.

— Ты загородила собой отверстие, — шипел Мерфи мне в ухо. — Уберись в сторону и помогай протаскивать его!

— Ты же говорил, что он будет почти мертв.

— Заткнись и делай! Иначе сейчас такое начнется...

— Я не могу. Он живой!

Мерфи рассерженно отпихнул меня в сторону и затолкнул связанного охранника головой в отверстие. Я слышала, как Панголин отчаянно мычал сквозь лейкопластырь, а через секунду запах серы усилился. Мерфи собирался подтолкнуть еще, как вдруг тело вздрогнуло, словно его кто-то тряхнул. И неведомая сила резко втянула его внутрь шатра — Мерфи едва успел отдернуть руки.

Я заткнула рот ладонью, чтобы не закричать. Мерфи стал спешно стягивать разрез скрепками. Пока шов не сошелся окончательно, я увидела сверкнувшую внутри вспышку, вслед за которой раздался отчаянный, полный безнадежности и боли вопль, заглушенный лейкопластырем.

Мерфи вытолкнул меня наружу, на ледяной ветер. Я упала лицом в снег. На мне ни пуховика, ни ботинок. Хорошо, что Ирбис великодушно оставил шерстяные носки.

Во тьме виднелись темные контуры сераксов, справа в двух метрах горели фонари, освещавшие небольшой пятачок между палатками. Именно оттуда раздался недовольный голос Ирбиса:

— Мерфи, ты где? Куда ты подевался?

— Ты сможешь сделать укол? — раздалось злобное в моем ухе. Я глубоко дышала, пытаясь унять колотящееся сердце. — Надеюсь, у тебя нет этических запретов, которые помешают это сделать? А? Нет?!

— Нет.

— Тогда отправляйся в палатку Кларка! — приказал он и громко произнес через плечо: — Сейчас иду! Фонарь уронил в снег.

Он насильно поцеловал меня в губы, но в этот раз я не испытала удовольствия. Мне было противно.

Мерфи встал. Сделал два шага в сторону и включил фонарь.

— Нашел, — крикнул он, обращаясь к Ирбису, которого я не видела.

Я нащупала шприц, спрятанный в рукаве свитера. Не пропал ли, как это было с ключом? Нет, вот он, на месте.

Нужно сосредоточиться. Я смогу. Кларк спит сейчас в своей палатке. Его потусторонней силы с ним нет, она в черном шатре пожирает Панголина. Опасность позади. Я на свободе. Мне нужно просто влезть в палатку и сделать укол ему в плечо. В этом нет ничего сложного. Все остальное сделает Мерфи.

Я смогу сделать укол?

Без сомнений. Потому что я ненавижу Кларка всей душой и каждой клеточкой своего тела. Вся моя ненависть к миру сосредоточена в нем. Чудовище в черной водолазке заслуживает серебряного гроба. И я его туда отправлю.

Я быстро пробиралась между ледяных столбов, стараясь держаться как можно дальше от света фонарей Ирбиса, Капуцина и Мерфи. Троица стояла в центре лагеря. У первых двух на плечах висело по внушительной штурмовой винтовке. У Мерфи оружия не было. Ирбис ему не доверяет. Правильно, кстати, делает.

Палатка Кларка светилась изнутри. Видимо, к потолку подвешен фонарь. Как разительно она отличалась от беспробудно-черного жертвенного шатра!

Я прокралась к ней с задней стороны. Разрез зиял в наружном тенте кривой ухмылкой. Я дала себе отдышаться. Затем влезла в дыру. В пространстве между наружным тентом и внутренним было тесно, но тепло. Я секунд десять приходила в себя, стряхнула снег с носков, затем начала снимать стальные скрепки, распуская аккуратный разрез длиной сантиметров в тридцать.

Когда последняя скрепка отправилась наружу, в снег, из открывшегося отверстия на меня упал свет. Я осторожно заглянула внутрь.

За стенками завывал ветер, а в палатке царило безмолвие. Под сводом на перекрестье дуг висел аккумуляторный фонарь. Щедрый поток света падал на человека, восседающего в центре палатки в раскладном кресле, и я могла различить каждую складку на черном свитере.

Кларк, даже находясь ко мне спиной, внушал трепетный страх. Я зачарованно глядела ему в затылок. Освещенный ярким светом, этот человек казался мне пришельцем из недоступной для людей части мира, где творятся дела более великие, чем на суетной земле. Его подбородок был поднят совсем не как у спящего. Казалось, что он в сознании. И знает, что я нахожусь позади него, но не поворачивается, так как что-то замыслил. Из-за этого страх во мне усилился. Захотелось бежать отсюда без оглядки.