– Ничего такого. Ты меня посрамила. Совершенно. – Рис смотрел в большие прекрасные глаза жены, в которых за все четыре недели не заметил и следов неискренности, и качал головой. – Ты обманывала меня, – произнес он и нахмурился: – Я не уверен, что мне это нравится. В самом деле, Пруденс, это не похоже на честную игру. Мы ведь собирались научиться доверять друг другу, помнишь?

Она вздохнула, с беспокойством глядя на него:

– Ох, дорогой!

– Что такое?

– Пожалуйста, не становись слишком благонравным и образцовым. Я люблю моего заблудшего герцога и его греховные привычки.

– О, я все еще грешен, дорогая, – уверил ее Рис. – И я намерен провести остаток жизни, демонстрируя тебе, каким грешным я могу быть.

– Начиная с сегодняшней ночи?

– Нет. – Он провел рукой по ее бедрам. – Начну прямо сейчас. Ты ведь заперла дверь?

– Заперла.

– Тогда поцелуй меня, моя пьяная девочка.

И когда Пруденс выполнила просьбу, Рис получил такое наслаждение от сладости ее рта, что пришел к выводу – из всего, что случилось с ними, он извлек неправильную мораль. Честность, может быть, и лучшая стратегия, но греховные привычки дарят куда больше удовольствия.