Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разница в том, что, глядя на нее сейчас, я уже не вижу перед собой Серафиму-друга, с которой у нас просто отличный секс по дружбе. Мои чувства лежат в совершенно другой плоскости и я недостаточно доверяю этим ощущениям, чтобы давать им название пока, но факт в том, что на данный момент я хочу от нее эксклюзивности и хочу продолжать проводить с ней время, как в постели, так и вне ее. Я и так совершенно забил на других людей в последнее время, стремясь каждую свободную минуту провести с ней и нашим сыном, о чем не жалею, и мне совершенно не хочется от нее отдохнуть, чтобы побыть одному. Фима просто не действует на меня, как раздражитель, рядом с ней я всегда ощущаю полный покой. Впервые в жизни.
– Ты не спишь? – тихо шепчет она, накрывая мою ладонь, лежащую на ее животе, своей маленькой ручкой.
– Нет, – целую ее в затылок, крепче вжимаясь бедрами в мягкую попку и недвусмысленно потираясь. – Уже проснулся и готов.
Фима хихикает и выгибает спину.
– Отложим это на утро, Паш. Малыш вот-вот проснется, мои биологические часы никогда меня не подводят.
– Мои тоже, – вздыхаю я, отпуская ее и вставая, чтобы принести попить. – Хочешь воды?
– Да, давай.
Кажется, я тоже начал привыкать к режиму Никиты, потому что вместе с Фимой просыпаюсь к ночному кормлению, а потом и к утреннему. Как раз по пути на кухню слышу его плач, но Фима быстро выскакивает из спальни и спешит к нему, так что я продолжаю свой путь.
Кормит она малыша в кровати, чему я только рад, потому что люблю это время. Ложусь рядом и, пока сынок жадно сосет молоко, играю с его крохотными ножками, умиляясь кряхтению, которое он издает.
– Ты мой маленький усердный старичок! – посмеиваюсь над энтузиазмом нашего обжоры, сжимая двумя пальцами заметную складку на его пухленьком бедре. – Еще немного – и перестанешь влезать в одежду. Придется заворачивать тебя в пеленки по старинке.
Никита, словно понимая что-то, издает возмущенный вскрик, оторвавшись от груди своей мамы, но быстро успокаивается, когда она снова прикладывает его.
– Не слушай папочку, Ники, чем пухлее – тем лучше, – ласково сюсюкает Серафима. – Ешь, мой маленький.
И он ест, что занимает довольно много времени, а потом решает, что не хочет снова засыпать и заставляет бедного папочку носить себя на руках, что совершенно не оставляет шансов на то, что папа с мамой смогут поиграть этой ночью, ведь сил-то уже не остается, когда наглый маленький пассажир наконец-то соизволяет заснуть.
***
Утро, выходной день. Казалось бы, спи и спи, наверстывай упущенное за рабочую неделю, но даже несмотря на то, что не спавший ночью сынок решил утром покемарить подольше и не будить родителей, родители этих самых родителей, а вернее, конкретно мои, решили, что я нуждаюсь в завтраке в девять утра.
Звонок в дверь будит меня и Фиму, но она только глубже зарывается под одеяло, а я плетусь открывать. За дверью – мама и папа. Которых я совершенно не ждал.
– Сюрпр-и-и-и-з! – широко улыбается мама, демонстрируя мне пакеты, которыми нагрузила папу. – Я решила приготовить тебе завтрак и заодно посмотреть, наконец, на твою новую квартиру, потому что терпеть нет сил. Раз ты запретил мне приезжать вчера, то я не стала дожидаться приглашения сегодня.
– Как будто ты нуждаешься в приглашении, – хмыкает папа, толкая меня плечом в приветствии. – Ну чего стоишь, Паша? Помоги отцу, неси это добро на кухню.
Я забираю у него пакеты и иду на кухню, до конца не проснувшись и широко зевая на ходу. Родители следуют за мной по пятам, как ни странно, не отправившись в самостоятельную экскурсию по квартире.
– Паш, а ты один? – очень «вовремя» спрашивает мама, косясь в сторону коридора. – Я как-то не подумала сразу, что можешь быть не один. У тебя там женские ботики стоят.
– Все-то ты замечаешь, – хмыкает папа. – Это же хорошо, если он не один! Пригласим его даму на семейный завтрак, познакомимся. Это никого ни к чему не обязывает.
Черт, а вот это проблема! Фима здесь и, как бы я не объяснил им причину ее ночевки у меня, мама все равно додумает свое и мне прилетит от обеих женщин. Вот засада! Серафима ведь четко дала понять, что хочет держать наши отношения в тайне, а теперь все выйдет наружу и этого никак не избежать.
Словно специально подобрав удачный момент, раздается слабо слышный плач Никиты из детской.
– Никитка здесь? – тут же расплывается в улыбке мама. – Что же ты сразу не сказал!
И чуть ли не бегом устремляется в сторону детской, а папа спешит за ней. Пользуясь случаем, я проскальзываю в спальню, где Фима быстро натягивает на себя одежду, явно паникуя.
– Это твои родители, я не ослышалась? – шипит она на меня, собирая волосы в хвост.
– Да, я их не ждал, свалились, как снег на голову. Типа, квартиру посмотреть.
Нам обоим не сильно в это верится, но делать нечего. Мама в последнее время носится со мной и Мишей, как курица с яйцами, словно мы не взрослые мужики, а подростки, не способные пережить расставание с девушкой.
– Я пойду кормить Никиту, а ты развороши постель в гостевой, словно я там спала, – находит решение Фима. – И сразу иди потом на кухню, начинай готовить завтрак. За мной не иди.
– Хорошо, госпожа стратег, – посмеиваюсь я, находя ее загоны слишком чрезмерными.
Она выходит, а я подхватываю с пола ее топик, который она не стала в спешке надевать под лонгслив, и бросаю его на пол в гостевой спальне, смеясь над своими усилиями, пока разворашиваю постель и валяюсь в ней, приминая подушку головой и создавая иллюзию того, что кто-то здесь реально
