Чтобы оценить, с какой скоростью свершались перемены в новом столетии, достаточно просто оценить тот факт, что всего лишь год назад, в августе 1908-го, восторг и ликование в Ле-Мане были вызваны одним человеком, Уилбуром Райтом, летавшем на одном самолете перед 150 зрителями. В августе следующего года в Реймсе уже 22 пилота должны были поднять в воздух 22 самолета перед огромными трибунами, вмещавшими 50 000 человек.

Грандиозная церемония открытия состоялась в субботу 22 августа. В это время Орвилл и Кэтрин опять плыли в Европу, на этот раз направляясь в Берлин. Братья пришли к выводу, что необходимы новые демонстрационные полеты. Орвилл пользовался большим спросом благодаря своему «ореолу славы». Уилбур остался в Дейтоне, работая над двигателями вместе с Чарли Тэйлором и занимаясь делами, которые он больше всего не любил, включая начало судебного процесса против фирмы «Херринг-Кертисс» за нарушение патента Райтов, назначенное на середину августа.

События в Реймсе привлекли публику даже больше, чем ожидалось. В последние дни количество зрителей достигло 200 000 человек, в четыре раза больше, чем могли вместить трибуны. Участники соревнований летали выше, дальше и быстрее, чем кто-либо до них, и побили все мировые рекорды, установленные братьями Райт за прошедший год. Главным победителем и самым почитаемым среди участников стал Гленн Кертисс, выигравший состязание на скорость.

Ажиотаж вокруг соревнований в Реймсе не ограничивался Францией и остальной Европой, и об этом свидетельствовала американская пресса. «Грандиозное соревнование в Реймсе имеет потрясающий, сумасшедший успех («Нью-Йорк сан»), «Насмешники больше не насмехаются» («Вашингтон геральд»), «Авиационный турнир – всего лишь намек на то, свидетелями чего мы станем в будущем, когда небо превратится в обычную дорогу» («Цинциннати таймс-стар»), «Эта неделя в Реймсе знаменует начало новой эры и одной из самых амбициозных фаз в развитии человечества» («Атланта конститъюшн»).

Наутро Кертисс проснулся новым героем Америки. Однако всего через неделю толпа численностью 200 000 человек, собравшаяся на аэродроме Темпельхоф в Берлине, наблюдала за полетами Орвилла. В течение следующих нескольких дней Орвилл, который летал вместе с пилотом-учеником, пробыл в воздухе 1 час и 35 минут, установив новый мировой рекорд для полетов с пассажиром. В это же время Уилбур подписал контракт на свой первый публичный полет в Нью-Йорке. Он должен был принять участие в празднестве в честь 300-летней годовщины плавания Генри Хадсона (Гудзона) вверх по реке Гудзон и столетия первого появления на Гудзоне парохода Роберта Фултона. По контракту Уилбур должен был получить 15 000 долларов. Гленн Кертисс тоже планировал принять участие в торжествах.

В письме Орвиллу, написанном 18 сентября в поезде по пути в Нью-Йорк, Уилбур рассказал о предполагаемых мерах предосторожности на случай, если ему придется сажать самолет на воду у берегов Манхэттена. Идея использования резиновых трубок была отвергнута. «Поэтому я возвращаюсь к моему старому плану установки каноэ под центром машины, ближе к передней части», – писал он и добавлял: «Конечно, я надеюсь, что приводнения не будет, но в случае чего я буду в относительной безопасности». Каноэ планировалось купить в Нью-Йорке. Самолет был уже доставлен на армейскую базу на Губернаторском острове в Нью-Йоркской бухте. Там же к Уилбуру должен был присоединиться Чарли Тэйлор.

Торжество в Нью-Йоркской бухте и на реке Гудзон представляло собой грандиозное, невиданное зрелище. На якорях стояли 20 американских линкоров, эскадра британского королевского военно-морского флота, боевые корабли из Франции, Германии, Нидерландов, Мексики и Аргентины, а также паромы, баркасы, углевозы, всевозможные речные пароходы и гигантский трансатлантический лайнер «Лузитания» – в общей сложности не меньше 1595 судов.

Кроме того, было обещано, что жители Нью-Йорка впервые станут свидетелями полетов аэропланов над своими водами.

На Губернаторском острове, расположенном в северной части Нью-Йоркской бухты, в 800 метрах юго-восточнее Манхэттена, два ангара, стоящих очень близко один к другому, были предоставлены Уилбуру и Кертиссу. Когда Кертисс прибыл на базу, чтобы осмотреться, они с Уилбуром вполне тепло поздоровались и минут пять поговорили, главным образом о состязаниях в Реймсе. Уилбур не стал пожимать Кертиссу руку, сказав, что его руки перепачканы маслом. Правда, тут на базе появился изобретатель беспроводного телеграфа Гульельмо Маркони и так разволновался от встречи с Уилбуром, что настоял на рукопожатии с ним независимо от того, в масле у того руки или нет. Маркони договорился о том, что, когда Уилбур или Кертисс будут готовы подняться в воздух, он пошлет радиотелеграфное сообщение с Губернаторского острова военным кораблям в бухте, те поднимут флаги, и это послужит сигналом другим судам и всем находящимся на берегу.

Вскоре Кертисс отбыл в Хэммондспорт, город на севере штата Нью-Йорк, чтобы принять участие в торжествах по случаю его возвращения на родину.

В один из дней репортеры, которые постоянно бродили на дозволенном им почтительном расстоянии, ожидая возможности поговорить с Уилбуром, увидели, как несколько ребятишек из гарнизона приближаются к охране, и приготовились посмотреть, как их будут прогонять, так же как прогоняют их самих. Вместо этого они увидели, как Уилбур с «доброй улыбкой» поздоровался с детьми. А затем репортеры через открытые ворота ангара наблюдали, как он «рассказывал детям о каждой детали машины».

«Я здесь уже около недели и почти подготовил машину к полету», – написал Уилбур Кэтрин 26 сентября. Он остановился в фешенебельном отеле «Парк Авеню», но предпочитал обедать в Офицерском клубе на Губернаторском острове.

Репортерам, которым удалось побеседовать с ним, Уилбур сказал, что не собирается удивлять мир, а хочет дать каждому возможность увидеть, как выглядит самолет в небе. Когда его спросили, не думает ли он, что летать над бухтой, заполненной таким количеством кораблей, опасно, он сказал, что самолет должен уметь летать где угодно.

Гленн Кертисс вернулся с севера штата во второй половине дня 28 сентября и остановился на ночь в ангаре на Губернаторском острове, где хранился его самолет. Он хотел провести испытательный полет рано утром. Кертисс поднялся в воздух в начале седьмого. Единственными свидетелями полета были его друг и один из офицеров с базы. Кертисс пролетел 274 метра, после чего опять уехал домой.

Уилбур, который провел ночь в отеле в городе, не стал отказываться от предварительного осмотра, который продолжался до восьми утра, затем около девяти часов поднялся в воздух и провел семиминутный полет, сделав круг над Губернаторским островом. Его серебристо-белый «Флайер» выглядел как обычно, если не считать обтянутого парусиной четырехметрового красного каноэ, подвешенного под фюзеляжем. Таким образом, над американскими водами состоялся дебют новейшего способа транспортировки старейшего из средств передвижения, находящегося в полной готовности на случай необходимости.