— Не стоит ко мне прикасаться, — пробормотала я смущённо. — Кинар будет в бешенстве, если…

— Я никогда не посмотрю на тебя иначе, как на свою сестру, — заявил джинн вполне серьёзно. — Но иногда я буду его злить. Это шикарный повод…

— Когда ты встретишь свою девушку — я её буду целовать и заставлять просить меня об этом. Она по ночам во сне будет шептать моё имя. Договорились? — эти глаза никогда не распахивались так широко. — Знаю, ведьма, — усмехнулась я раньше, чем он успел возмутиться.

Запястья зудели и я расчесала кожу в кровь. До рассвета оставалось пара часов. За окном было темно, но восток потерял большую половину звёзд. Васмет лежал на кровати и довольно посапывал. Мне пришлось довольствоваться креслом. Не хотелось, чтобы вернувшийся будущий муж застал меня в постели со своим братом. Но все мои страдания были напрасны. Кинар не пришёл.

Снаружи дома были Меняющиеся. Они старались вести себя тихо, но всё же я их слышала. Особенно несдержанные возмущались, что упустили врага и почти позволили ему утащить меня. Кто-то признавал, что я смелая и совсем не страшная. Даже нашлись те, кто сомневался, что я ведьма. Ведь ведьмы не плачут и не бегут за помощью к Меняющимся. Тут же некто напомнил, что я напала на группу, защищая Санира и едва не погибла, не отступив. Пара сомневающихся упомянули про Закари, но тут же им пояснили, что громила так проучил Кинара, чтобы тот лучше заботился о своём огне, а не носился с бывшей, как с писаной торбой.

Все эти разговоры казались забавными и невероятно милыми. Ведь судя по ним, никто из них не считал меня чужой. Это было странно.

Я спустилась вниз и нашла на кухне Лони. Он благополучно спал, сидя за столом и подложив под голову руку. Набросив ему на плечи плед, я уселась у окна и с тревогой всматривалась в темноту, надеясь вот вот заметить фары автомобилей, приехавших из посёлка. Странное время для операции выбрал Кинар. Сейчас, в третий день полнолуния, силы многих Других были особо опасны. Несмотря на уверения, что ничего странного не происходит, я понимала, что это ложь. Меня оставили с таким количеством охраны неспроста. Вновь потянув ошейник, скривилась. Кожа, растёртая до крови, саднила. Синяки ныли при каждом движении.

Собственная слепота причиняла больше боли, чем физические страдания. Сила дрожала внутри и не могла вырваться наружу. Вторая часть души ощущалась как нечто эфимерное и далёкое. Я никогда не была так одинока. Приоткрыв раму, я впустила ночь в комнату и втянула в лёгкие аромат молодой травы и речной сырости. Стоит высадить в ящики ночные фиалки и повесить под подоконником. А ещё было бы неплохо засеять базилик и розмарин у самой стены. С травами было бы неплохо готовить мясо. Книгу с рецептами, которую мне подарила на новый год жена старейшины, я видела в коробке под лестницей.

Неожиданно на мойке что-то зажужжало. Прежде, чем Лони проснулся, я подхватила оставленный Кинаром телефон и вышла в коридор.

— Алло, — прошептала я в трубку.

— Не поднимай шум, детка, — услышав этот голос, я едва устояла на ногах. — Ты не хочешь, чтобы с твоим муженьком случилась беда.

— О чём ты?

— Ты напрасно его ждёшь, — он замолчал, ожидая моей реплики. Закусив губу, я сдержалась. — Хочешь, чтобы он остался жив?

— Где он? — удалось спросить.

— Всё просто. Он на той самой поляне, где ты нашла кости. Придёшь одна, и я оставлю его в живых.

— Ты лжёшь, — прижавшись лбом к стене, я едва сдерживала истерику. — И зачем мне джинн? Он держит меня здесь, как в лампе…

— И кто теперь лжёт? — хохотнул мерзавец. — Ну, даже если я тебе поверю, детка, если этот выродок тебе не нужен, он нам пригодится. А ребёнок?

— Какой?

— Эти выродки отправились за солнечным мальчиком, который тебе так нравится. Он у меня.

— Нет, — ухватившись за ошейник, я дёрнула тонкую полоску и зашипела от боли.

— Знаю, как тебя убедить… Только веди себя тихо, детка.

В следующее мгновение я зажала рот, сдерживая крик. Моё предплечье полоснуло обжигающей болью. Рисунок цветка исказился. На стебле прорезались шипы, лепестки заострились и стали черными. Растение выскользнуло из кожи. Упав на колени, я вжимала его обратно, шепча заклятье и точно зная, что это не поможет. Мои силы бесновались внутри. Под браслетами шипела кожа и запах палёной плоти забивал ноздри.

— Не надо… не надо, — умоляла я едва слышно и, подняв обронённый телефон, приложила его к уху. — Не трогай малыша. Я приду. Приду.

— Могу ли я верить ведьме? — самодовольно отозвался перевёртыш.

— Сейчас ты говоришь не с ней, — я сидела у двери, на полу, покрытом мелкими песчинками, боясь посмотреть на руку с изображением. — Я страж. Даю слово прийти к тебе, — отключив связь, отшвырнула аппарат в сторону и решилась оценить метку. Нежный мак едва светился прямо под воспалённой кожей. Несколько проколов, там, где были шипы, кровили. Обведя контуры цветка пальцем, я стиснула зубы. — Я приду за тобой, выродок. И заберу своих мальчиков.

Забравшись в кладовку, я нашла свой аварийный телефон и набрала номер, заученный наизусть.

— Слушаю, — отозвался родной голос и даже спящая Аями вздрогнула где-то в глубине меня.

— Мне больше некому верить. Ты единственный, кому я могу доверять.

— Лана, — немёртвый гулко сглотнул. — Что я должен сделать?

Покинуть новый посёлок оказалось несложно. Через окно, выбралась на задний двор и, пригибаясь, добежала до реки. Там, по самой кромке воды я отошла подальше от домов и рванула в подлесок.

Темнота начинала рассеиваться, но до восхода солнца времени было много. Конечно, бежать в человеческой форме было совсем неудобно. Мягкие кроссовки взрывали влажную землю, ветви хлестали тело, и я была рада, что надела форму для пробежки. Дыхание с шумом вырывалось из лёгких и я остановилась, ухватившись за тонкий ствол дерева, чтобы передохнуть. Оглянувшись, я чутко прислушивалась, но так и не заметила погони или слежки.

— Ты опоздала, — раздалось прямо над ухом и я отшатнулась, тонко вскрикнув.

Валс ухватил меня под локоть, не дав свалиться, и подтянул к себе. Он скинул капюшон и рванул молнию ветровки вниз.

— Какого демона? — зарычал мужчина, касаясь ошейника когтем. — И браслеты?

— Комплект, — обречённо подтвердила я, снимая верхнюю одежду.

— Я его убью. Пусть я и ублюдок, который испортил тебе жизнь, но никогда бы не посмел одеть на тебя это…

— Это сделал не джинн, — прервала я разбушевавшегося друга. — Ты можешь их снять?

— Теоретически — да, — он прижал меня к дереву и осмотрел оковы. — Ты же знаешь, что снять их может тот, кто навесил или другой, который любит ведьму. Других идиотов, которые тащатся от тебя, здесь не вижу. К тому же это здорово ослабляет…