— Ты знаешь, что нравишься…

— Тогда… — он склонил голову к плечу, словно решая задачку, — что не так?

— Ты идиот!? — мне стало зябко. — Я решила, что мы друзья… Ну, или могли бы ими стать однажды. Ты ведь меня не хочешь и зачем… — выдохлась я на середине фразы и обречённо махнула рукой. — Оставь меня в покое. Кинару я не скажу. Но ко мне больше не подходи. Совсем.

Я зашагала в направлении своего дома. Идти на вечеринку не хотелось. Всё равно без джинна я там лишняя. Лони доказал, что вряд ли когда-нибудь стану своей. Даже он посчитал, что может… Мне казалось, что мы на одной волне и, уж он то, не станет вести себя, как кобель.

Размазывая злые слёзы, я вышла на дорогу и почти сбила с ног подростка, бегущего наперерез. Он отпрыгнул в сторону и заулыбался:

— Я не пойду на вечеринку. Знаю, что нельзя.

— Хорошо, — рассеянно ответив, я проводила его взглядом. Наверняка врёт. Вот видно же, что собирался пробраться туда, где гуляют взрослые и может стащить пару банок пива.

Было что-то странное в его поведении. Пиная фантик, я брела в полутьме. Надо выяснить, все ли новые жильцы хорошо ориентируются в темноте. Если нет, стоит поставить несколько фонарей. Дорогу надо выложить булыжником. Я почти уговорила поставщика привезти сюда партию отличного камня и мелкой гальки для обустройства пляжа выше по течению, там, где глинистый берег и течение чуть сильнее для песка.

За этими мыслями, я не заметила, как со мной поравнялся мужчина. Он тронул меня за локоть, и я дёрнулась, как от удара и отскочила в сторону.

— Почему ушла с праздника? — Кинар ждал, пока подойду к нему и как только я оказалась рядом, сгрёб в охапку. — Соскучилась?

Что-то на меня нашло. Возможно, ещё не развеялись чужие чары, но объятья джинна были душными и неприятными. Вывернувшись, я отступила на пару шагов и оглянулась. Мы были одни. В дома, ближе к моему жилищу, ещё никто не заселился.

— Где ты был? — мы шли на расстоянии друг от друга.

— Мы в посёлок ездили. Там ребёнок пропал.

— Кто?

— Какой-то дефектный, — слишком беспечно ответил Кин. — У вас много таких. Знаешь, мало где их принимают так радушно.

— Мы рады всем, — мрачно отозвалась я, испытывая странное желание остаться одной.

— Что случилось? Тебя обидели? — мужчина не делал попыток приблизиться, но протянул мне руку. Мне пришлось вложить свою ладонь в его. — Лони дурит?

— Он за меня заступался. Не обижай парня. Он хороший.

— Хорош для чего? — джинн ядовито ухмыльнулся. — Ты же не станешь заглядываться на других, детка? Не станешь менять меня на подобных ему?

— О чём ты? — мне не нравился наш разговор и то, как крепко мужчина держал меня.

Вдруг Кинар закинул меня на плечо и широкими шагами направился к ближайшему коттеджу.

— Пусти, — возмутилась я.

— Нам надо поговорить, — он затолкнул меня в открытую дверь, и ненадолго я перестала дышать. Мы оказались в темноте пустой гостиной. Здесь пахло деревом и машинным маслом.

— Дома не выйдет поговорить? — зачем то, я попятилась.

— Ты меня боишься что ли?

— Кин, — я уже упиралась спиной в стену. — Мне здесь не нравится. Это чужой дом.

— Лана, перестань. Какая разница, где ты, главное с кем, — он подошёл и поставил ладони рядом с моей головой.

Клетка. Никогда прежде с ним не ощущала себя пленницей, а сейчас меня затопило паникой и желанием бежать.

— Милая, да что с тобой? — Кинар наклонился и властно накрыл мои губы своими. Его поцелуй был… чужой и я вжалась в стену, упёрлась в его плечи дрожащими ладонями, пытаясь оттолкнуть.

Зарычав, джинн вздёрнул мои руки наверх и обхватил запястья одной ладонью.

— Хочешь поиграть, детка? — прохрипел он. — Притворишься, что не хочешь меня, а я, что не люблю тебя.

— Что? — я перестала сопротивляться и всмотрелась в жёлтые глаза Меняющегося.

— Какую игру ты хочешь, любимая? — он оскалился, демонстрируя тонкие зубы.

— Кто ты? — страх сменился ужасом. Внезапно пересохшее горло не позволило закричать.

Незнакомец с внешностью Кинара удивлённо выгнул бровь и вновь ухмыльнулся. Вокруг моих запястий обернулись ленты браслетов.

— Кем ты хочешь меня видеть? — прожурчал голос перемежающимися звуками разных тональностей. — Я могу стать тем, кто будет тебе нравиться или тем, кого ты будешь бояться, даже ненавидеть. Дай мне шанс и убедишься, что я могу быть твоей мечтой. Или… — свободной рукой он обхватил мою шею, — твоим худшим кошмаром.

— Зачем тебе это? — просипела, ощущая как его пальцы, надев ошейник, сдавливают поверх него горло.

— Хочу, чтобы ты отдала мне себя. Всю. Вместе с той частью, которая сейчас спит, — чужак заметил шок на моём лице. — Ты только сейчас поняла, что она не отзывается? Без моей помощи она останется на самом дне твоего сознания. Пока я не позову.

Мерзавец снова склонился и зашептал мне прямо в губы.

— Ты чистая. Никаких мерзких смешений. Твоя мать выбрала идеального отца для рождения истинной. Только такая могла стать мёртвой ведьмой. Весь твой Дом был принесён в жертву великому дару одной. Я так долго искал тебя. Так долго ждал… — жёсткие пальцы почти сломали гортань. — Мне нужны вы обе. И твоя половина не посмеет противиться, если поймёт, что ты выбрала меня.

Он отпустил мою шею и руки. Закашлявшись, хватая воздух, я выгибалась, пытаясь вырваться. Притиснув своим телом меня к стене, мужчина наблюдал за моими корчами.

— Ты привыкнешь ко мне. Я приму любой вид, который придётся тебе по вкусу и буду тем, кого ты полюбишь. Я знаю правила и смогу…

— Нет. Не смо… жешь.

— У нас много времени. Я готов ждать годы. Поверь, у меня получится приручить твоё тело… — он огладил мои бёдра, задирая подол платья. — Ты не сможешь долго сопротивляться. Огонь джинна сделал тебя горячей и жадной. Придёт день и ты добровольно встанешь передо мной на колени. А пока… мне хватит и того, что я могу взять сам…

Он отступил на шаг и позволил поверить, что у меня получиться сбежать. Ухватив растрепавшиеся волосы, он притянул меня назад, прижав спиной к своей груди.

— Мы можем сделать всё без боли. Тебе хочется быть нужной?

Я тихо скулила в ответ, понимая, что не могу противопоставить ему ничего.

— Лана, я же люблю тебя. Глупая девочка. Ты мне нужна, — шептал голос Кинара, чужие клыки впились мне в шею и тут мощная вспышка боли, зародившаяся на груди, прошлась через моё тело, вдарив незнаеомца, отбрасывая его прочь.

Впечатавшись в стену, он завалился на бок и не двигался. Не теряя времени, я рванула к выходу. Кожа под меткой джинна пылала и я никогда не была так счастлива ощущать власть его обновившейся метки. Почти ничего не видя, я неслась по улице, на звук голосов.