как и на вопрос, почему искусства, наиболее близкие к свободным, такие как живопись, скульптура, литье, архитектура, так долго и сильно вырождались и чуть не умерли вовсе вместе с той литературой, и почему в наше время они возрождаются к жизни: такой теперь наступает расцвет как хороших мастеров, так и литераторов. Поистине, насколько были несчастливы прошлые времена, когда невозможно было найти ни одного образованного человека, настолько теперь нам надо благодарить наше время, в которое, если мы немного постараемся, я уверен, скоро римский язык станет живее самого города, а вместе с ним восстановятся и все науки.

Elegantiarum Libri VI, I (Вступление) в Opera, Basilea, 1540. Р. 4 (с. 117–118)

(b) Лицо и его черты

Лицо больше относится к телу, а черты – к душе и воле, от которых и происходит это слово. Действительно, супин глагола volo, «желать» – vultum[325]. Поэтому мы говорим «с гневными и печальными чертами» скорее, чем «лицом», и, наоборот, «с широким или длинным лицом», а не «чертами». От слова «лицо» происходит «поверхность»[326], естественно, не далеко ушедшая по значению от исходного слова: например, поверхность, или лицо моря, лицо земли – и лицо человека как почти первое, что мы в нем видим. В некоторых, однако, случаях можно использовать оба слова: обезображенное лицо и обезображенные черты, расцарапанное лицо и черты, повернутое лицо и черты, и таких примеров множество.

Op. cit. IV. xiii, p. 125 (с. 10)

(c) Почет, краса и бесчестие[327]

Почет – это, я бы сказал, воздание почестей за хорошие поступки, например, воинский почет – это слава, почести, отличия, стяженные солдатом на войне. Бесчестие – его противоположность, собственно, некоторое лишение хорошей репутации, обесчещивание, бесславие и позор. Отсюда происходит «обесчещивать», например, у Цицерона: «он обесчестил самого магистрата», то есть опозорил и подверг поруганию его имя. В переносном смысле эти слова применимы и к свойствам души честной и нечестной. У того же Цицерона, например, находим: «следует почет и честь», а у Квинтилиана: «лагерь понес достаточно бесчестия и позора». Краса – это некая красота, происходящая от достоинства вещей и людей в определенных месте и времени, их поступков или слов. Переносно применяется и к добродетелям: красой называется не само честное, а то, что людям и общественному мнению кажется честным, прекрасным и заслуживающим одобрение. Отсюда глагол decôro, «украшать», с долгим средним слогом (decoro, «прославлять», с кратким средним слогом происходит от decus).

Op. cit. IV. xv, pp. 125–126 (с. 10)

(d) Нежный человек, нежная работа

«Нежный человек» – это упрек, а «нежная работа» – похвала. У Вергилия:

Шлет Индия кость, сабей же изнеженный – ладан[328].

У него же:

Одушевленную медь пусть куют другие нежнее,

Также из мрамора пусть живые лики выводят[329].

Так случилось не без причины. Тот, кто не суров, не стоек и непостоянен, кто склоняется перед тяжелыми событиями и не противостоит превратностям судьбы, – тот нежен и подобен воску и слабым растеньицам. Это случается особенно со слабенькими телом людьми, такими, как дети и женщины: они будто бы изнеживаются и душой. Напротив, воины, моряки, земледельцы считаются закаленными и телом, и духом. Поэтому нежность понимается как порок. В качестве похвалы это слово используется, когда жесткость и трудность являются пороками, например, «жесткая пища», «жесткая постель», «жесткая почва», а также «трудный характер», как, например, трудноуправляемый конь, с трудом обучаемый и, так сказать, формируемый ум. Все это также можно назвать нежным, когда оно не жесткое, что похвально. Говоря об изображениях, Квинтилиан отмечает: «Произведения того мастера жестче, а у этого – нежнее». Изображениями называются работы скульпторов, литейщиков и прочих мастеров изготовлять фигуры живых существ; к ним относятся и картины, работы живописцев. Древние писали не на стенах, а на досках, откуда слово tabula[330], картина. Все они называются нежными, потому что такими они получились, а не потому что таким был талант их творца.

Op. cit. IV. cxv, p. 159 (с. 114)

(e) Производить и воспроизводить

«Производить» сродни слову гончар, который лепит из глины. Это – общее слово для всего, что создается человеческими талантом, мастерством и руками, особенно всего необычного и нового. «Воспроизводить» означает производить по подобию другой формы и некоторым образом подражать, изображая. Цицерон говорит во второй книге «Об ораторе»: «За этим пусть последует упражнение, в коем он должен с точностью воспроизводить подражанием избранный образец»[331]. Квинтилиан, X. 1: «Подражание также помогает восприимчивости, но только в том случае, если ученик будет воспроизводить то, что учит». У него же: «Мне кажется, что Марк Туллий, полностью посвятив себя подражанию грекам, воспроизвел силу Демосфена, мощь Платона и приятность Исократа». Отсюда слово «произведение»: образ, подобный живому образцу или сделанный правдоподобно, как скульптура.

Op. cit. V. xliii, p. 178 (с. 10)

XIX. Лоренцо Валла

Ioannes Carrapha strenuus Decurio Neapolitanus, cum in arce, quae dicitur Capuana, imaginem regis armati, equoque insidentis pingendam curasset, et circum eam quatuor virtutes Iustitiam, Charitatemque, sive Largitatem, Prudentiam, ac Temperantiam, sive Fortitudinem (est enim ambigua pictura) a me contendit, ut versus totidem facerem, singulos in singularum libellis, quos manu tenebant, scribendos: addiditque, ut duos saltem eo biduo, qui superioribus imaginibus iam prope absolutis adscriberentur. A pictore enim se deceptum, qui non praemonuisset scribere superiores versus antequam ad inferiores pingendas descenderet imagines, ideoque tempus componendorum versuum spe sua brevius esse: alioqui non ita commode postea scribi. Ego etsi febrire incipiebam, tamen me facturum recepi, ac plus exolvi, quam promisi. Tres enim versus Iustitiae, Largitatis, Temperantiae, eodem die ad hominem misi, quos cum pictor esset descripturus, et plurimi homines lectitarent (est enim locus ille totius urbis celeberrimus), nescio quo pacto Antonius audivit, lectosque, mirum dictu, quantopere carpsit: denique hominem deterret ne versus impolitissimos egregie picturae, atque illi loco, quem ad suum et regis decus elegisset, inscriberet. Iubet biduo expectare, et familia Carrapha, et castello Capuano, et regia pictura dignos se daturum, itaque octavo ab his verbis die totidem suos tradit, nihildum me earum rerum per valetudinem resciscente. Eos versus Ioannes ad me mittit, et iam convalescebam, nondum tamen domo prodire ausus, remque omnem gestam exponit. Ego meos postridie absolvo, ille suos septem diebus ferius, utrique ostenduntur, utrique nostrorum