И успокоенная своими мыслями, понимая его состояние, сказала:

— Я рада, что ты с ребятами пообщался, что ты столько эмоций там получил. Я понимаю, это, наверное, действительно было красиво — костер на берегу реки! Но ты только помни, пожалуйста, об осторожности, о своей безопасности.

И сын опять ответил:

— Мам, да все нормально! Ты не переживай.

Я начала готовить ужин, а он не уходил с кухни. И это удивило меня. Обычно, встретив меня, он уходил к себе, а тут не отходил от меня. И я подумала: соскучился, наверное, по нормальной маме, которая его понимает, а не ругает. А ему действительно хотелось со мной общаться. Он сказал:

— Ты же еще не видела моего изложения, за которое я получил пятерку. Хочешь, я дам тебе тетрадку посмотреть?

И я, раньше, будучи той правильной мамой, сказала бы: „Молодец, не зря я тебе постоянно твержу — читай книги, читай книги!“

Теперь же — мне действительно вдруг стало интересно — чего же он там написал, за что получил пятерку? Сын принес тетрадь, я начала читать его изложение и сама для себя вдруг отметила — какой хороший у него язык, как правильно и гладко сформулированы фразы. И я сказала ему об этом:

— Смотри, как ты хорошо умеешь писать! Вот этот оборот — как хорошо написан! Каким хорошим литературным языком ты пересказываешь!

Сын стоял и слушал меня с пылающими щеками. А я, закончив чтение, протянула ему тетрадку и сказала:

— Ты у меня просто молодец! Действительно — очень хорошая работа! Я тобой горжусь!

И он, мой мальчик, вдруг сказал со слезами на глазах:

— Мам, а хочешь, я теперь все изложения в мире буду писать на пятерки!

— Хочу! — оторопело согласилась я.

А он, преисполненный признательности, видно просто не зная, чем мне еще отплатить, сказал:

— А хочешь, я прямо вот сейчас пойду и тебе что-нибудь напишу или сделаю какое-нибудь задание!

— Сделай! — ответила я потрясенно.

И он умчался в свою комнату.

А я действительно потрясенная, сидела на кухне и думала, как же так? Я уже два года его долблю, пилю за эту учебу: „Делай уроки! Когда ты сядешь за уроки! Что ты такой безответственный!“ Но, оказывается, нужно было его похвалить, чтобы он побежал сам, с желанием, с интересом сделать какое-то задание. Моя голова не могла осмыслить этого переворота. Как все, оказывается, может быть просто!

Потом, когда мы ужинали, я все еще думала об этом. И — слушала своего сына. Потому что он не замолкал. Почувствовав во мне эту необычную, новую для него, не читающую нотации, а слушающую и интересующуюся им маму, — он спешил, старался рассказать мне как можно больше.

Я же сидела и слушала своего ребенка. И в первый раз за все восемь лет его жизни — я два часа провела рядом с ним, просто слушая его.

И, слушая его, я поняла, что совершенно не знаю своего ребенка! И я поняла, как это бывает, когда родители вдруг теряют своего ребенка, — когда он уходит в плохую компанию или начинает принимать наркотики. Потому что они думали, что знают своего ребенка, потому что видели, что все вроде нормально — уроки делает, домой приходит вовремя. Но что творится там внутри — не знали! Как и я не знала своего ребенка!

Потому что то, что он мне рассказывал, было целым миром. Там были свои отношения. Свои переживания. Там были ссора с другом. Там была девочка, которая ему нравилась. Там у кого-то из одноклассников кошка родила котят, и они, спасая котят, которых родители грозились утопить, перенесли их в подвал и после уроков ходили кормить, а потом ходили и предлагали людям взять в дом котенка. Там у кого-то мама ушла из семьи и папа запил, и мальчик переживал, и уроки не делал, а учительница его ругала. Там были проблемы и страсти, о которых я, его мама, ничего не знала…

Я долго не могла уснуть. Я лежала и думала — как много нужно изменить. Как все нужно изменить. Как нужно теперь все объяснить мужу, который тоже „воспитывал“ ребенка своими: „И в кого ты такой! Что, трудно было понять!“ Как нужно все менять, все менять… И тут дверь в спальню открылась, и я увидела сына.

— Ты чего, сынок? — спросила я.

И он ответил неожиданно:

— Мам, можно я с тобой сегодня посплю?

И я вдруг поняла: ему так не хватило меня — „нормальной“. Он там полежал, подумал — небось, завтра мама опять станет прежней — и пришел ко мне еще — за теплом.

— Сынок, — сказала я как можно теплее. — Ты иди спать. Со мной не надо ложиться, ты не выспишься, будет тесно, и я по ночам толкаюсь…

— Но, мама, я же лягу на папино место, его же нет. Я на его месте же умещусь! Ты же с папой спишь, хоть и толкаешься!

Он не хотел уходить. И я, понимая, почему он не хочет уходить, и так же понимая, что не нужно его, большого мальчика, класть с собой в постель, сказала:

— Нет, сынок, лучше будет, если ты пойдешь к себе…

И не успела закончить, как он, почувствовав мое нежелание пускать его в постель, сказал фразу, которая на какое-то время просто лишила меня дара речи, просто вызвала спазм где-то в горле, отчего я на мгновение не смогла дышать. Он сказал:

— Мам, можно я тогда принесу свою подушку и посплю тут рядом с кроватью, на коврике…

И я, потрясенная, подумала — господи, как он соскучился по моей любви, по моему принятию его, если готов, как собачка, спать на коврике, только чтобы побыть еще со мной рядом!

И я, отдышавшись, сказала ему:

— Сынок! Ты не беспокойся — теперь все у нас будет по-другому. Ты иди и спи спокойно, мы с тобой завтра еще поговорим, и каждый день мы сможем быть вместе…

И он, вздохнув облегченно, как будто получил то, за чем пришел, ушел к себе. А я после всего этого вообще спать не могла. Просто лежала и думала — как все нужно менять… Как все нужно менять…»

Каждый раз, рассказывая эту историю, я думаю и говорю родителям об одном.

Какими ангелами становятся наши дети, когда мы, родители, становимся понимающими, принимающими и любящими! Когда мы стараемся почувствовать, понять и принять ребенка — каким хорошим, понимающим и принимающим становится он сам! Как самые лучшие качества вдруг открываются в нем! Как его открытость, отзывчивость, желание быть хорошим для нас делает его действительно настоящим ангелом!

Мы не раз на страницах этой книги говорили о том, что дети — наше отражение. Как в зеркале они показывают нам нас самих.

Может быть, самое важное в воспитании наших детей — это не их воспитывать, а самим стать ангелами, чтобы им было — что отражать?

Может быть, нам действительно нужно начать с себя? Ведь нам есть в чем совершенствоваться, куда расти, чему учиться!

И я хочу обратить твое внимание на то — что рядом с тобой есть чистое, открытое, доброе существо, Божья душа — ребенок. И это — лучший учитель для каждого из нас! Я много раз убеждалась в том, какое это великое создание — ребенок — во всей его еще природной чистоте, не замутненной нашими фальшивыми правилами, ограничениями, рамками. С его умением принимать и прощать. С его искренностью и открытостью миру. С его душевностью, тонким мироощущением. Как многому у него можно поучиться! И какое счастье, что рядом с нами есть такой человек, рядом с которым мы можем научиться сами быть добрее, открытее!