Наши пальцы переплелись. Я сжал ладонь на ее запястье. Внутри нее тоже нарастало напряжение, ее пульс участился.

Я чувствовал печаль, одиночество, боль и страдание, которые сплелись в ее душе в тугой клубок. Я хотел расплести его, распустить, что-то оставить, что-то отбросить прочь.

Она прижала ладонь к моей груди, словно сопротивляясь, словно предупреждая себя, что это неправильное решение, но я видел в ее глазах, что она чувствует, и чувства эти были зеркальным отражением моих переживаний. Когда мои губы коснулись ее щеки, когда мои пальцы сомкнулись на ее затылке, я почувствовал, что меня пожирает нечто более могущественное, чем можно вообразить.

Я слышал ее прерывистое дыхание, чувствовал быстрый стук ее сердца, подобный порханию испуганной птицы. Я ощутил в своих руках силу, способную разорвать ее на части.

— Джон… — прошептала она.

В ее голосе чувствовалась мольба о прощении, защите, передышке.

Я протянул руку и закрыл дверь. Потом отступил, она последовала за мной и вот уже оказалась впереди, спеша в спальню. Она споткнулась, чуть не упала, сбросила плащ и принялась лихорадочно стаскивать с себя футболку. Потом, опершись о комод, сбросила туфли.

Я стянул рубашку и последовал за ней. Она села на кровать и начала снимать с себя джинсы.

Оставшись в одном белье, она раскрыла объятия и прижалась ко мне всем телом. Кожа у нее была бледная и гладкая.

Она начала стаскивать с меня джинсы, а потом расстегнула бюстгальтер, и на мгновение мне показалось, что она словно парит в воздухе.

Вдруг Кэтрин как будто взорвалась. Она принялась жадно шарить руками по моему телу, царапалась и кусалась, рвала и угрожала. Я тоже неистовствовал и был как одержимый.

Когда Кэтрин кончила, она закричала. Я закричал вместе с ней. Казалось, стекла в окнах взорвутся от наших криков и мир узнает, где мы прячемся.

Тяжело дыша, мы повалились на кровать. Наши тела пылали, словно перегревшиеся двигатели, мышцы и нервы были напряжены до предела, все плыло перед глазами.

И наступила тишина.

Мертвая тишина. Немного успокоившись, мы крепко обнялись, словно половинки целого.

Ее теплое дыхание у меня на шее, ее пальцы, рисующие круги на моей груди, ее тело у меня под боком, ее нога между моими, запах секса и духов… И благословенный покой.

Ласситер покачал головой.

— Всего несколько случаев, — сказал он. — Не так много, как я ожидал. Пока что результат нулевой. Мы отослали фотографии по электронной почте в Аннаполис, Балтимор, Фредериксбург, Чесапикский залив. Метц и другие детективы обработали около трехсот звонков. Подавляющее большинство из них — пустышка.

— А как скоро мы сможем получить ордер на этот банковский счет? — спросил Миллер.

Ласситер глянул на часы.

— Еще немного подождите. — Он подошел к окну. — Кроме этой фотографии у нас ничего нет, верно?

Миллер посмотрел на напарника. По выражению его лица Рос понял, что следует промолчать.

— Эта история с банковским счетом, этот полицейский… Как там его звали?

— Как я уже говорил, Билл Янг был капитаном в седьмом участке, когда там работал тот человек. Я позвонил ему, и оказалось, что у засранца в мае случился сердечный приступ. Плохо, очень плохо, поэтому что бы вы там ни нашли… — Ласситер покачал головой. — Да зачем вам этот легавый? Как он связан с делом?

— Мы не знаем, — ответил Миллер. — Он связан с Дэррилом Кингом, Кинг связан с Шеридан, Шеридан связана с загадочным типом на снимках. На сегодня Маккалоу и снимки — это все, что у нас есть.

В дверь постучали.

— Да! — рявкнул Ласситер.

Вошел курьер с конвертом из желто-коричневой бумаги.

Ласситер взял конверт, вынул ордер, подписал его и вернул конверт курьеру.

— А вы, — велел он, передавая ордер Росу, — пойдите и проверьте, могут ли данные банковского счета Маккалоу пролить свет на ситуацию.

Они ехали на запад и уже успели оставить позади девять кварталов, библиотеку Карнеги и конференц-центр, а потом пересекли улицу Массачусетс в районе Одиннадцатой. Рос болтал всякие глупости, а Миллер сидел за рулем, не сводя глаз с дороги. Он гадал, что из всего этого может получиться. Он подумал о Мэрилин Хэммингз, подумал, каково было бы пригласить ее на свидание, сходить в ресторан, потом в кино. Он попытался вспомнить, когда в последний раз делал что-то подобное, и не смог. В голове возник размытый, туманный образ Мэри Макартур, последней девушки, с которой у него были отношения. Как ему удалось ее подцепить? Это кто-то устроил? Он не мог вспомнить и поэтому чувствовал себя глупо. Предполагается, что он способен запомнить детали, ведь он же детектив, в конце концов. И он снова мысленно вернулся к Мэрилин Хэммингз. Привлекательная женщина. Она была одной из хороших людей. Так выражалась его мать. «Тебе он понравится, — говорила она о каком-нибудь знакомом, соседе, друге. — Он из хороших людей». То же самое мать Миллера сказала бы о Мэрилин: «Тебе стоит сходить с ней на свидание, Роберт, с этой девушкой. Она из хороших людей».

При этой мысли Миллер улыбнулся. Прикинул, стоит ли ей позвонить. Но когда у него появится время, чтобы пойти на свидание?

Возможно, ему стоит позвонить и сказать: «Я собирался позвонить. Я хочу пригласить тебя на свидание, но сейчас все время занимает это расследование». Она бы поняла, что он не пытается от нее отделаться. Он мог бы сказать: «Все время занимает это расследование. Это чертовски срочное и сложное дело. На моего капитана, Ласситера, ты его знаешь, давит шеф полиции, на шефа давит мэр и так далее. У меня сейчас даже поспать нормально не получается». Нет, не так. Так не пойдет. «У меня времени не хватает даже почту просмотреть, но, пожалуйста, не думай, что я не заинтересован. Ты же знаешь специфику моей работы, поэтому должна понять».

— Роберт?

Миллер вздрогнул, повернул голову и посмотрел на Роса.

— Ты только что проехал мимо банка.

Миллер оставил машину в квартале от банка, и они направились к его центральному входу. Они подождали в холле, пока кто-то поговорил с кем-то, который поговорил еще с кем-то, и спустя минут пятнадцать-двадцать к ним спустился вице-президент по делам безопасности. Приятный парень, на вид лет за сорок. Миллер заметил, что на нем отличный костюм. Такой не купишь в универмаге.

— Меня зовут Дуглас Лорентцен, я вице-президент по делам безопасности, — представился он. — Простите, что заставил вас ждать. Пожалуйста, следуйте за мной.

Они прошли по коридору, который прошивал здание насквозь, и оказались у двери. Лорентцен набрал код на встроенном в стену пульте, и она открылась. Войдя, они повернули налево. Рос шел следом за Миллером, который постоянно оглядывался, словно ожидая, что напарник что-то скажет.