– Не знаю, – уткнув лицо в затоптанный пол, проскулил Пьюпитт. – Если бы знал, может быть сказал, чтобы тебя позлить.

– Ты ничтожный глупец и обманщик! За что ты борешься? Это никогда не была твоя война! – стоя над беспомощным Пьюпиттом, скривился Чарли.

– Да, в этом ты, пожалуй прав.

– За свою глупость ты уже поплатился. Может пора понять, что твое участие никогда не приносило ему пользы, точно так же, как не вредило мне! Ты был ему бесполезен!

– Кому? – подняв глаза, простонал Хинли. Голос его охрип от душевной слабости и унижения. Все, чего хотел Хинли это чтобы Чарли понял то, что всегда отказывался понимать и ушел. А пока Чарли не понимал, Пьюпитт продолжал с ним говорить.

– Твоему хозяину.

– Почему ты никогда не называешь его по имени, Чарли? – с непониманием спросил Хинли.

– У него нет имени.

Хинли удивленно посмотрел на разбойника:

– У него есть имя.

– Всего лишь очередной псевдоним…

– Нет. Ты просто боишься, что если назовешь его по имени, то вспомнишь, что ты ему сделал? – догадался Пьюпитт.

– Что еще за бред ты несешь! – огрызнулся Чарли, заходив по комнате, пытаясь думать о том, где спрятан конверт в то время, пока Хинли нес какую-то чушь.

– А ты разве не знаешь? Не важно, что в конвертах. Эту тайну тебе, возможно, не узнать. Важно то, почему вы это делаете. Почему хотите убить друг друга.

– У меня уже получалось его убивать, – пробормотал себе под нос Чарли.

– Нет. Он играл с тобой. Он хотел, чтобы ты все больше сходил с ума. Ты никогда его не убивал.

– ЗНАЧИТ, СЕЙЧАС УБЬЮ! – закричал Чарли. – У меня есть волшебство! ВОЛШЕБСТВО! Я смогу сделать с ним все, что захочу! Хоть в лягушку превратить!

Пьюпитт поднялся на руках и в ужасе посмотрел на разбойника:

– Но волшебства не существует.

– Много ты знаешь, – усмехнулся Чарли.

– Волшебства не существует, Чарли!

Разбойник ничего не ответил, ему и не нужно было убеждать Пьюпитта. Он походил по комнате еще немного, потом заговорил:

– Так, когда ты видел его в последний раз?

– Тогда же, когда в последний раз видел свои ноги.

– Почему он зовется моим псевдонимом?

– Может быть, ради забавы. Может быть, с какой-то целью.

– А в конвертах что?

– Только он знает.

– А если я тебя убью? – спросил Чарли.

– Окажи любезность, – подтягиваясь обратно на кушетку, огрызнулся Пьюпитт.

Злой разбойник пнул одну из книг, еще немного потоптался в комнате, потом шагнул в темный коридор, намереваясь уже уйти.

– Чарли! Не терзайся так, – натягивая на себя плед, окликнул Хинли. – Для тебя все скоро закончится. Это я точно знаю.

Не оборачиваясь, Чарли на минуту остановился и сжал руки в кулаки.

– Но перед тем, – продолжил Пьюпитт, – мой тебе совет, вспомни, почему все это происходит. Вспомни, за что он хочет тебя убить.

– Он безумный убийца, – через плечо бросил Чарли, ничуть не усомнившись в своих убеждениях. – Он просто жаждет смерти. Его нужно остановить, иначе он никогда не остановится сам. Его нынешняя деятельность несет угрозу всему Лондону.

Полностью уверившемуся в том, что зря сюда пришел, разбойнику, тем не менее, стало легче, когда дверь за его спиной захлопнулась, и он вдохнул морозный воздух.

По черному небу в свете фонарей Бедфорд-сквер, кружась, падал снег. На усыпанной свежим снегом площади было довольно людно. Мимо прошла молодая супружеская пара, переговариваясь между собой с улыбками на лицах, и напоминая о существовании радостного мира, который всегда был где-то рядом с запутанным и беспорядочным миром Чарли.

Разбойник постоял немного на ступенях перед домом, огляделся и зашагал вниз. И тут он увидел экипаж на противоположной стороне площади. За стеклом в кабине двухместного кэба мелькнуло жесткое лицо с неопрятной прорезью рта и тут же скрылось в тени. Кучер, сидевший сзади снаружи, дернул вожжами, и лошадь поскакала вперед.

Вынув заряженный самовзводный револьвер, Чарли закричал и понесся за кэбом. Так ему пришлось бежать, сметая на своем пути прохожих, периодически теряя повозку из виду и уворачиваясь от других экипажей, еще несколько кварталов, прежде чем он нагнал кэб. Вцепившись рукой в плащ кэбмена, Чарли направил на него револьвер:

– Сейчас же останови экипаж!

Решив, что своя жизнь ему дороже, тот послушался незамедлительно. Чарли подбежал вперед и распахнул дверцу, направив револьвер теперь на пустое сиденье. В кэбе никого не было, и Чарли не мог поверить в свою неудачу. Все еще разглядывая темные уголки и без того утопающего во мраке тесного салона, разбойник попятился назад, потом вскочил на ступеньку и направил ствол в лицо кучера.

– Джентльмен, которого ты вез с Бедфорд-сквер! Где он вышел?

– Сэр, но я еду с Блумсбери-сквер и подвозил двух леди, – скованно проговорил кэбмен, испугано поглядывая на револьвер.

– Я видел тебя на Бедфорд-сквер!

– Наверное, это был другой кэб, сэр. Мне очень жаль…

Чарли рассержено сомкнул губы и выпрямил руку, готовясь сделать выстрел.

– Это правда, сэр, не убивайте меня!

С минуту пальцы разбойника все плотнее сжимали рукоять, потом он опустил оружие, стукнув им о крышу кэба.

– Скройся с глаз, – рявкнул Чарли на кучера и отошел от рванувшего с места экипажа.

Он был готов поклясться, что бежал за нужным кэбом. Как этому негодяю удалось скрыться? Если бы кэб остановился, чтобы тот вышел, Чарли мигом нагнал бы его. А значит, кэб не останавливался, и тот спрыгнул находу и переждал где-нибудь в тени. Или Чарли действительно так безумен, как говорят злые языки, что не смог отличить один кэб от другого?

Впрочем, не это было самым важным. Чарли видел его. Видел собственными глазами, а тот не прятался. Давний враг разбойника, возможно и следил за ним, но не боялся быть обнаруженным. И было мгновение, когда джентльмен с красными конвертами, наконец, встретился взглядом с Чарли.

День выдался солнечным и теплым. Свежевыпавший снег украсил обычно грязные пейзажи Собачьего острова, а темные воды Темзы на Лаймхаус-рич искрились в утренних лучах.

В жилище Лихих Малых с прошлого вечера царило оживление. Причин тому было две. Во-первых, воры с радостным волнением предвкушали намечающийся трюк с богачкой и хорошую прибыль. А во-вторых, все смеялись по поводу изменений произошедших с Вычурой Джоном – вчера Жан-Антуан вернулся после прогулки с Эйлин в новехоньком коричневом сюртуке и щегольских туфлях. Капитан и вовсе разозлился из-за этого. Он все твердил, что согласился вложиться в покупки Эйлин ради успешного трюка с богачкой, а не для того, чтобы нарядить как шута Вычуру. Еще пару дней назад Жан-Антуан обиделся бы, что с него опять смеются, но после пары часов проведенных с Эйлин ему было все равно, что о нем говорят какие-то воры. Юноша лишь попытался объяснить, что заказанные Эйлин платье и пальто не потребовали затраты всей суммы, и Эйлин распорядилась остатком по своему усмотрению – настояла, чтобы Жан-Антуан перестал, наконец, выглядеть так жалко в своем пачканном рваном тряпье и оделся во что-то более подобающее. Он объяснил, что его сюртук шит по готовым выкройкам, потому продавался по фиксированной цене и стоил меньше индивидуального заказа Эйлин, которой требовалась очень точная подгонка платья по фигуре.