Тем временем Язон осматривал свой корабль. Повреждения оказались довольно значительными и требовали ремонта на берегу. Несколько раненых лежало на палубе, и Джон Лейтон уже занимался ими. Проходя мимо молодой женщины, преклонившей колени перед юным матросом, задетым в плечо разрывом картечи, корсар на мгновение нагнулся, чтобы осмотреть рану.

– Не велика беда, парень! На море все заживает быстро. Доктор Лейтон сейчас займется тобой.

– У нас есть… погибшие? – спросила Марианна, которая, стараясь остановить кровотечение своим платком, не подняла глаз, но ощутила на себе его давящий взгляд.

– Нет. Ни одного! Это удача! Однако я хотел бы узнать, какой подонок донес на вас… или же вы сами неосторожно проболтались, моя дорогая княгиня?..

– Я? Проболталась?.. Вы сошли с ума! Напоминаю вам, что Император не привык доверять людям, которые бросают слова на ветер!..

– Тогда я допускаю только один источник.

– Какой?

– Ваш муж! Вы убежали от него, и он донес англичанам, чтобы вернуть вас. В определенном смысле я понимаю его; я был бы способен сделать что-нибудь аналогичное этому, чтобы воспрепятствовать вам поехать в эту проклятую страну!

– Это невозможно!

– Почему?

– Потому что князь…

Внезапно отдав себе отчет в том, что она собирается сказать, Марианна запнулась, покраснела, затем, отвернувшись и снова склонившись к раненому, закончила:

– …не способен на такую подлость! Он дворянин!

– Ах, вот как, а я, значит, скотина, не так ли? – съязвил Язон. – Ну хорошо, оставим предположения! Теперь, если вы позволите, я пойду встретить наших спасителей и сообщить им, что мы сделаем остановку в Корфу, чтобы исправить повреждения.

– Повреждения серьезные?

– Нет, но их все равно надо исправить. Никогда нельзя быть уверенным: между этим местом и Константинополем мы, безусловно, встретим один или два корабля моего друга Георга!

Чуть позже капитан I ранга Монфор, командир эскадры, ступил на палубу брига под приветственные свистки боцмана и был встречен Язоном, уже успевшим привести в порядок свой костюм. Из нескольких учтивых и немногословных фраз он узнал, что американский корабль не понес серьезных повреждений и человеческих жертв, и пригласил корсара следовать за ним в Корфу, где ремонт не составит труда. В ответ он выслушал благодарность Язона за его вмешательство, такое же стремительное, как и неожиданное.

– Само небо послало вас, сударь! Без вашей помощи вряд ли мы выбрались бы из этой западни.

– Небо здесь ни при чем. Мы были извещены о проходе вашего судна через Отрантский канал, и мы должны были проследить, чтобы этот проход прошел без инцидентов. Английские крейсеры всегда настороже.

– Вы были предупреждены? Но кем?

– Специальный гонец графа Марескальчи, министра внешних сношений королевства Италии, находящийся в настоящее время в Венеции, поставил нас в известность о присутствии на борту американского корабля знатной итальянской дамы, княгини Сант’Анна, личного друга Его Величества Императора и Короля. Мы должны были вас встретить и проводить до конца Цитерского канала, обеспечив вам, таким образом, выход в турецкие территориальные воды. Вы, может быть, не знаете, но угрожающая вам опасность – двойная.

– Двойная? Кроме английской базы в Санта Мора, которую нам необходимо так или иначе обогнуть?..

Монфор выпрямился. Ему придется сказать о вещах, неприятных его национальной гордости.

– Вы, может быть, не знаете, но англичане удерживают также Кефалонию, Итаку, Занту и Цитеру. Мы не имеем достаточно сил, чтобы защитить все Ионические острова, которые Россия уступила нам по Тильзитскому договору. Но, кроме англичан, мы должны опасаться флотилий паши из Морэ.

Язон рассмеялся:

– Я надеюсь, что у меня достаточно мощный огонь, чтобы выступить против рыбачьих лодок!

– Не смейтесь, сударь. Вали-паша – сын грозного властителя Эпира, Али Тебелина, паши Янины, человека могущественного, коварного и хитрого, о котором мы никогда не знаем, то ли он за нас, то ли против, и который незаметно кроит свою империю за спиной у турок. Для него княгиня была бы лакомым кусочком, а если она к тому же отличается и красотой…

Движением руки Язон попросил подойти Марианну, которая, спрятавшись за Жоливалем и Гракхом, наблюдала за прибытием командира эскадры.

– Вот княгиня! Позвольте, сударыня, представить вам капитана I ранга Монфора, которому мы обязаны если не жизнью, то по меньшей мере свободой.

– Опасность еще очень велика, хотя и не она меня тревожит, – сказал тот, кланяясь молодой женщине. – Никакой выкуп не сможет вызволить мадам от Али!

– Благодарю за любезность, капитан, но этот паша – турок, я думаю… а я кузина султанши Валиде. Он не посмеет…

– Он не турок, а эпирот, сударыня, и он лучшим образом посмеет, ибо он поступает на этой земле как независимый владыка, который не знает других законов, кроме своих! Что касается флотилий его сына, не относитесь к ним с пренебрежением, сударь, они укомплектованы сущими демонами, которые если идут на абордаж, а они это делают легко благодаря их мелким суденышкам, без труда избегающим пушечный огонь, то сметают все, и ваш экипаж вряд ли смог бы удержать их. Так что согласитесь с нашей помощью… если только рабство не привлекает вас?..

Два часа спустя, предшествуемая «Полиной» и эскортируемая двумя другими кораблями, «Волшебница моря» вошла в северный канал Корфу, узкий проход между диким берегом Эпира и большим зеленым островом, который увенчивала в его северо-восточной части залитая солнцем громада горы Пантократор. К концу дня все четыре корабля вошли в порт и стали на якорь под сенью крепости Веччиа, старой венецианской цитадели, превращенной французами в мощный укрепленный лагерь.

Стоя на полуюте между Язоном и Жоливалем, Марианна в свежем платье лимонного цвета и шляпе из итальянской соломки, украшенной полевыми цветами, смотрела на приближающийся остров Навсикаи.

С обнаженной головой, затянутый в свой лучший синий костюм, в белоснежной рубашке, подчеркивавшей его кожу цвета медового пряника, Язон с заложенными за спину руками переживал приступ плохого настроения, заметно ухудшившегося, когда он убедился, что Наполеон не предоставил ему выбора: хочет он этого или нет, он вынужден сопровождать Марианну в Константинополь. И когда с полным нежности и надежды взглядом она прошептала:

– Теперь ты видишь, что я бессильна! Император знает, какие меры нужно предпринять, от него легко не избавишься!.. – он проворчал сквозь зубы:

– Так! Когда действительно хочешь!.. И ты посмеешь сказать, что желала этого?

– От всей души!.. После того, как исполню свою миссию!

– Ты упрямей корсиканского мула!..

Его тон был еще агрессивным, но все-таки надежда вернулась в сердце Марианны. Она знала, что Язон слишком порядочен в отношении себя и других, чтобы не смириться с неизбежным! Стоит Марианне уступить внешним силам, как он сможет заставить замолчать свою мужскую гордость и вернуться к ней, не теряя лица в своих собственных глазах. К тому же, когда рука молодой женщины нежно прикоснулась к его руке, он не убрал ее.