— Несомненно, — согласился Савиньяк. Письмо он вскрыл лишь оставшись в одиночестве, когда утомленный погоней и обсуждением просчетов Маллэ и фок Варзов союзник впал в послеобеденную дрему.

«Прошу простить мою краткость, — писал граф Ариго. — Генерал Райнштайнер отправил маркграфу подробный отчет и просьбу сделать для вас копию. Я же должен сообщить, что Ваш брат Арно, служивший моим адъютантом…»

Ничего не изменилось, разве что дела стали еще неотложней да кирасирским палашом рубанула по душе память о выскочившем на дорогу и походя пристреленном олененке. И о матери, которой еще предстоит узнать…

400 год К. С. 11-й — 12-й день Летних Молний

1

О святом Оноре Арлетта вспомнила на второй день пути. В связи с Октавианскими погромами, само собой.

— В прошлом году я не мог видеть всего. — Граф Гайярэ, настоятельно просивший называть его Пьетро, умело направил двуколку меж двух почти выползших на тропу валунов. — Подробности я узнал по возвращении в Олларию, но октавианские лигисты не явили и десятой доли нынешней прыти.

— Да, — согласилась Арлетта, — сейчас не стали бы ждать утра под дверью Первого маршала и не разбежались бы от единственного выстрела. Я было решила, что, оставшись без крыс и кошек, люди перестают быть людьми, но почему не все? Или они людьми и не были, только притворялись? Тогда мы живем в очень страшной сказке…

Пьетро промолчал, сосредоточившись на болотце, которое следовало преодолеть. Они ехали напрямик, надеясь к вечеру выбраться на Старую Торскую дорогу; ехали быстро, делая короткие остановки, чтобы размять затекшие мышцы и напоить лошадей. Так графиня Савиньяк не путешествовала еще ни разу, но дорожные тяготы не мешали чувствовать себя заново рожденной и при этом внезапно проснувшейся. Женщина помнила все, и этого «всего» было столько, что чувства словно бы онемели. Страх, омерзение, жалость, стыд, радость, ненависть гасили друг друга, и только мозг лихорадочно работал, выстраивая картину чудовищную и непонятную, будто мозаика безумного художника. В один прекрасный летний день горожане проснулись, позавтракали и пошли рвать в клочья себе подобных. Не еретиков, не детоубийц, даже не ювелиров с ростовщиками — соседей, с которыми вчера пропускали по стаканчику.

Болотце благополучно осталось позади, тропа стала шире, обещая самое малое хутор.

— Оноре знал, кто вы? — вновь пошла в атаку Арлетта. — Я не о вашем происхождении, само собой.

— Это он как раз знал.

Столь интригующий ответ подразумевал вопросы и уход на обширные пастбища из века в век нарушаемого Славой целибата, но графиню занимало другое.

— Преосвященный знал, что его, как и меня, хранят ваши… молитвы? Если да, почему он просил убежища? Вывести из Олларии двоих мужчин тогда было проще, чем двух женщин сейчас.

— Он хотел мира.

— То есть?

— Бегство в глазах олларианцев стало бы признанием вины. Оноре решил искать укрытия в доме талигойского вельможи, а позднее при свидетелях потребовать объяснений у Дорака.

— Тогда почему он этого не сделал?

— Он сказал, что не хочет ставить в трудное положение маршала Алву.

— «Сказал»… — с чувством повторила Арлетта. — Клирики умеют подбирать слова не хуже дипломатов. Рискну предположить: преосвященный, уверившись, что невинных защищает не только Создатель, но и Ворон, задумался о грешных. И надумал нечто столь неприятное, что бросился в Агарис.

— Так могло быть, — спокойно согласился Пьетро и остановил лошадку. — Сударыня, позвольте…

Арлетта с удовольствием спустилась в траву. Заросли расступались, уже можно было разглядеть луг, небольшое стадо рыжих коров и шпиль колоколенки.

Подошел Сэц-Пуэн, расстелил плащ, но Арлетта покачала головой — она устала сидеть.

— Сударыня, впереди село. Судя по карте, за ним начинается проселок. Нужно проверить, все ли там в порядке.

— Отлично, — не стала вдаваться в мужские дела графиня. — Я, кажется, вижу ежевику…

Пьетро вскочил на верховую кобылку и вместе с Джанисом потрусил к деревне. Право этих двоих на разведку не оспаривал никто. Графиня подобрала юбку и медленно двинулась вдоль пахнущей ягодами опушки. Очень просто принять нечто как данность, но стоит задать один вопрос, и начнется… «Отравители» угодили именно к Росио относительно случайно, или в этом был какой-то замысел? Если да, то шли в дом Алвы или к сыну Окделла? И, главное, что заставило святого броситься назад?

Названную самим Оноре причину Пьетро даже не пытался выдать за истину. «Подвести Алву»… Умолять страшного маршала прекратить погромы, добиться своего и даже не поблагодарить. Недостойно гостя, назвавшего хозяина щитом слабых… Да желай Оноре в самом деле переговоров или хотя бы объяснений, он бы при всей своей святости не упустил подобный шанс! Выходит, преосвященный убедился, что корень зла в Агарисе? «Так могло быть», — признал Пьетро, только было ли? Воду отравили, чтобы сорвать примирение и, очень может быть, погубить наперсника Эсперадора? Тогда тем паче следовало собрать доказательства и попытаться этот самый договор спасти…

— Госпожа графиня, нижайше прошу уделить мне несколько минут.

— Извольте, — с некоторым раздражением произнесла Арлетта, не прекращая прогулки.

Мэтр Шабли заковылял следом, неуклюже опираясь на вырезанную Джанисом трость. Поездка на одной лошади с сердобольным комендантом скрючила мэтра не хуже зависти, но брать поганца к себе в двуколку Арлетта не желала, хотя справилась бы с лошадью и без Пьетро.

— Госпожа графиня, господин комендант рассказал, что вы разбираете старинную рукопись. Осмелюсь предложить свои услуги в этом нелегком деле. По мнению моих наставников, я овладел древнегальтарским в совершенстве и мог бы…

— Нет! — отрезала Арлетта. Не хватало, чтобы тайна Эрнани досталась этому траченному молью суслику! То-то он возликовал бы, обнаружив, что короли тоже бывают бессильны и несчастны. Не по Дидериху, а так, как бывает в жизни.

— Госпожа графиня, я понимаю, что дал повод сомневаться в своей добросовестности, но если бы вы, упаси вас Создатель, заболели и рядом был лишь один врач… Врач, который, желая защитить своих больных от грубости и невежества, некогда решился на невинный подлог. Неужели вы…

— Если б я была без сознания, за меня решали бы другие, но, находясь в здравом уме, я подпускаю к себе лишь тех, кому доверяю.

— Сударыня! Сударыня!!!

Притащи ей сейчас Сэц-Пуэн хоть лягушку, графиня выразила бы восторг, но руки выскочившего из кустов коменданта были пусты, зато рядом с ним шагал кто-то легкий, смуглый, в таком знакомом мундире. «Фульгат»! Здесь?!

— Госпожа графиня, — Арлетта сощурилась, и расплывчатая физиономия стала четкой, — разрешите представиться! Капитан Уилер, Северная армия.