— Звучит убедительно. Хотя я совершенно не представляю, зачем доктору Харагве все это понадобилось, — скорбно покачал головой Нариман.

— У меня есть еще одно предположение, хотя пока оно ничем существенным не подкрепляется, — произнес Кин. — Вполне возможно, погибший был тем самым человеком, который доставил нам с вами уйму беспокойства.

— То есть как, вы хотите сказать, Харагва работал на имперскую разведку? Доктор Харагва — Туман? Но это же, извиняюсь, абсолютно невероятно. — Нариман ошарашенно покрутил головой.

— В самом деле? — иронически спросил Кин. — Значит, вы готовы поручиться за доктора Харагву?

Шеф отдела контрразведки побледнел и снова обрыскал затравленным взглядом лежавшие на столе папки, наконец он потрудился оценить масштабы возможных последствий. Если выяснится, что Харагва был имперским агентом и под прикрытием концерна «Биотех» сумел завербовать руководство гарнизона, включая контрразведку, то дело неминуемо кончится трибуналом. Выдержки у этого ничтожества ни на грош, подумал Кин.

— Нет-нет, просто я неудачно выразился, — вздрогнув, Нариман пошел на попятный. — Все так неожиданно…

Следовало поднажать на него еще чуть-чуть, только аккуратно, без излишней резкости. Методы скрупулезной психологической обработки для Кина с давних пор были предметом серьезного увлечения.

— Полагаю, вы читали досье Харагвы и, таким образом, его политические взгляды для вас не секрет? — сухо поинтересовался он, балансируя на грани прямых обвинений в преступном недосмотре.

Шеф контрразведывательного отдела совсем сник, сообразив, что любой ответ на заданный вопрос будет истолкован не в его пользу.

— Но ведь он получил высшую категорию допуска, — уклончиво промямлил Нариман.

— Только потому, что проект ФАБР-2 целиком являлся его заслугой, — отрезал Кин. — И без него здесь было никак не обойтись. Однако вам надлежало обеспечить самый пристальный контроль за человеком с такими нелояльными взглядами.

На это у Наримана и подавно не нашлось оправдательных аргументов. Стиснув платок в кулаке так, что побелели костяшки пальцев, он затравленно вытаращился на Кина, ожидая решающего вопроса: почему доктор Харагва не был поставлен под неусыпное наблюдение спецсредствами?

А теперь хватит, Нариман вполне созрел для того, чтобы испробовать на нем один из любимых психологических приемов Кина. Ложная кульминация беседы вкупе с разительной переменой тона обычно дает отменные результаты.

— Ну что ж, все мы люди, каждый может ошибиться, — великодушно сказал Кин. — Вдобавок я прекрасно вижу, в каких тяжелых условиях вам приходится работать. Даже с чисто физической точки зрения, не говоря уж о нервном напряжении. У меня самого, например, здесь начали слегка пошаливать нервы. Может быть, вам попадался на глаза видеофайл, который был сделан вчера в коридоре лазарета? Он имеется в базе персоналий вашего отдела. Прямо скажем, я там выгляжу не лучшим образом.

Нариман судорожно сглотнул слюну.

— Этот файл поступил к нам от доктора Буанье, — выдавил он, потупившись. — Поверьте, я не давал санкции на контроль за вами.

— Скажу вам без обиняков, мне будет не совсем приятно, если эта видеозапись так и останется в базе персоналий для развлечения ваших сотрудников.

— Понимаю. Конечно. Я лично прослежу, он будет уничтожен вместе со всеми копиями. Обязательно.

— Что ж, благодарю, Джазир. — Кин просветлел и для вящей доверительности обратился к Нариману по имени. — Будем считать, за мной маленький должок.

— Ну что вы, что вы, — растерялся тот. — Получилось недоразумение. Бывает.

— Возвращаясь к разговору о местной специфике, хочу сказать следующее. Надеюсь, вы не истолкуете мои слова превратно. Мне кажется, в этих нелегких условиях вам трудно проявить свои способности в полной мере. Спешу оговориться, тут нет ровным счетом ничего такого, что ставило бы под сомнение ваши профессиональные качества. В конце концов, у каждого свой внутренний склад, свой стиль работы, свои предпочтения, и это необходимо учитывать, не правда ли?

— Вы совершенно правы, — настороженно согласился Нариман, приготовившись к худшему.

— Не скрою, у меня даже есть на примете один офицер, — продолжил Кин. — По натуре это железный романтик, который воспримет назначение на Тангру с энтузиазмом. А для вас, думаю, больше подойдет руководство отделом в другом месте, ну, скажем так, в более спокойной, кабинетной обстановке. Разумеется, я прослежу, чтобы ваш должностной оклад при этом не уменьшился. Надеюсь, это решение никак не затронет ваше самолюбие. — И, словно бы желая подсластить пилюлю, он добавил: — У вас превосходные аттестации, полагаю, они такими останутся впредь.

Нахохлившийся в кресле покойника Нариман имел серьезные основания считать свое будущее далеко не лучезарным, на редкость мягкий тон и велеречивые пассажи недвусмысленно свидетельствовали о том, что представитель Дервенова вознамерился учинить ему свирепый разнос. На одутловатом лице отчетливо читался весь груз его малоприятных мыслей: вокруг одни неприятности, доктор Харагва мертв, жалованье от концерна, похоже, пошло прахом, наружу выплывает масса служебных огрехов, мало того, впереди грозно маячит трибунал. И вдруг среди полнейшего кошмара забрезжил луч надежды, этот невыносимый Кин в качестве заслуженного наказания дарует ему счастливую возможность убраться с проклятой Тангры подобру-поздорову.

— Вы мне предлагаете новое назначение? — Нариман еще не вполне поверил своему везению, ожидав какого-нибудь подвоха.

— Именно так.

— Можно ли узнать конкретнее куда?

— Скорее всего это будет оружейный комплекс Санталии. — Сохраняя серьезную мину, Кин позволил себе порезвиться: соль потаенной шутки состояла в том, что санталийские вина считались почти такими же изысканными, как хиржумские. — Полагаю, вы не станете возражать.

— Раз вы так решили, спорить не приходится. — физиономия Наримана расплылась в приторной улыбке.

— Ну а что касается текущих проблем, я думаю, мы с вами легко решим их в рабочем порядке. — Поднявшись на ноги, Кин снял с тубуса электронного микроскопа свой бронекостюм.

— Обязательно, как же иначе. — Преисполненный благодарности Нариман вскочил с кресла.

Теперь он трепетал от беззаветной преданности, такой же труднопереносимой, как исходивший из его рта сивушный запах. В довершение ко всему Кин дал понять, что теперь они могут решить щекотливые вопросы между собой, по-свойски, сор из избы выносить совсем не обязательно. Неожиданная покладистость Кина подозрений вызвать не могла, подразумевалось, что все это предложено в обмен на обещание уничтожить злополучный видеофайл. Дело житейское, услуга за услугу.

— Думаю, подлинные обстоятельства гибели доктора Харагвы пока не стоит предавать огласке, — надевая бронекостюм, промолвил Кин. — Пускай считается, что он погиб из-за неосторожного обращения с подопытным экзотом.