Ну, Совёнок же идёт по эксперименту, так что вожатая сказала, что если мы не покажем образцовую пионерскую семью, вот тогда будет больно и обидно.

На той стороне провода раздаётся сдавленное шипение и мамин голос цедит сквозь зубы:

– Знаешь что... Я с тобой ещё поговорю!

– Знаю, знаю, – усмехаюсь я. – Ты езжай спокойно к папе, работайте там спокойно, а как приедете, так и поговорим.

Знаю, мама, конечно знаю... Все твои фобии знаю. А ещё знаю:

"–... её ненавижу!

– Но у вас же мальчик родился!

– Сноху свою ненавижу!..."

Так что извини, мама, но второй раз я на тех же граблях плясать не стану. Я тебя люблю, но это моя жизнь. А мама тем временем шипит ещё какое-то время, но более-менее успокаивается, начинает выяснять детали:

– Ладно, хоть что это за Алиса такая?

Ну вот, наконец и конструктив пошёл! Я начинаю разъяснять:

– Умная, красивая, мы с ней в одном отряде, из Москвы...

– Ну хоть что-то...

– Живут на Ленинском, папа у неё военный, сама играет на гитаре, даже музыку пишет.

– Ладно, я с тобой ещё поговорю! И, знаешь, ты ведёшь себя совершенно безответно!

Конечно, конечно, поговоришь, но насколько я помню папу – он будет на моей стороне, да и дедушка тоже.

– Наоборот, предельно ответственно. Так что не волнуйся, всё будет хорошо.

На том конце провода слышен шумный выдох и мама, напряжённым таким голосом говорит:

– Ладно, у тебя там наверное, уже монетки заканчиваются...

– Вот! – говорю я: – Запиши телефон! – и диктую номер, который дала мне Алиса. – Это родители Алисы. Скажи им, что у нас тут всё в порядке, не звонили потому, что телефон в лагере не работает...

– Угу... Уже всё на двоих...

– ...а ещё передай, что Алиса просит, чтобы ей купальники прислали. Её мама знает какие.

– Ну да, всё лето будете там, и на пляж не сходить...

– Да сейчас половина народу так на пляже сидит. Алиса тоже сначала хотела так загорать, но сейчас передумала.

– Ну, хоть передумала...

...короче, обсуждение грозило пойти по второму кругу, поэтому я быстро говорю:

– Извини, у меня монетки кончаются. Ты езжай спокойно к папе, привет ему передавай. Ну а мы тут как-нибудь разберёмся.

На этом собственно общение и заканчивается. По ходу думаю: а она не накрутит бабушку, чтобы та забрала меня в Москву, дабы на корню пресечь все мои похождения? Не накрутит. Во первых, мы с Алисой вроде как отсекли эту ветку вероятного будущего, а во вторых, бабушку вот конкретно в этой ситуации привлекать – значит устроить грандиозный скандал на пол страны, дедушка будет нервничать, а он сердечник, не приведи Господи, что случится. А результатом по любому будет сорванная заганкомандировка со всеми вытекающими косяками для карьеры. Мама на это не пойдёт. Успокаивая себя такими мыслями, вешаю трубку. Теперь надо идти и разбираться с заявкой о неработающем телефоне.

Короткая цепочка выспрашиваний и блужданий вывела меня в приёмную начальника телефонного узла. Там уже сидели пять скучающих граждан. Я мог, конечно, пробить пробку, обратившись к Книге, но что-то шепнуло мне, что сейчас лучше подождать ибо меня ждёт какой-то сюрприз. Ну что же, подождём, хотя и не понаглеть немного я просто не мог:

– Товарищи! А можно я пройду без очереди? Мне ещё в пионерлагерь возвращаться, а сегодня только один автобус туда идёт.

– Да какой вопрос! Проходи, конечно! – ответил молодой парень в сапогах и пиджаке, эдакий типичный тракторист. – Только чего тебя-то послали, а не сами вожатые поехали?

Отвечаю безо всякой задней мысли:

– Да у на сейчас пересменок, а я дежурный. Вот нам и оставили задание. Алиса там осталась, а я сюда.

– Вот и спешит обратно, развратничать! – вредным голосом сказала весьма благообразного вида старушка.

На это дедок с палочкой, скромно сидящий в углу, не менее ехидно заметил:

– Ох, Авдотьична! Ты ж уже старая! Уже бы пора и перестать думать о таких вещах, а всё туда же.

– Действительно, хоть я и не одобряю все эти эксперименты, но оставлять девушку одну, в глуши, да ещё и без телефона, нехорошо, – вклинилась в разговор благообразная дама, несколько старше пресловутой Авдотьичны. – Пропустим, конечно, как вызовут, так сразу и заходите.

– А-вот-не-пущу! – взвилась вредная старуха. – Нечего тут разврат поощрять! Пусть сидит в общей очереди!

На это дедок аж встал, стукнул палкой по полу:

– Ох, достала ты меня, Авдотьична! Не люблю я этим трясти, но придётся!

На этом он достал какую-то красную книжку и сунул в нос той самой Авдотьичне:

– Видишь, героям Советского Союза везде без очереди! Так что я иду без очереди, но пропускаю перед собой сначала пионера, потом всех в порядке очереди, а ты, старая карга, идёшь после меня!

Авдотьична начала надуваться, а дедок с тяжёлым вздохом заявил: – Только тебе, малец, это мало поможет. Сидим тут с утра, а всего одного принял. Начальник