Части 3-й дивизии находились на важнейших участках боев второго Кубанского похода, завершившегося свержением на Кавказе советской власти. Сам же Дроздовский в бою под Ставрополем 31 октября 1918 г. был легко ранен в ногу ружейной пулей. Однако для лечения потребовалось восемь (!) операций, началось заражение крови.

8 ноября Дроздовский был произведен в генерал-майоры в соответствии со статусом ордена Святого Георгия. 25 ноября была учреждена специальная медаль для участников похода дроздовцев (Яссы-Дон).

В декабре Дроздовскому ампутировали ногу, но улучшения не последовало, и вечером 1 января 1919 г. он скончался. Генерал Деникин в связи со смертью Дроздовского издал приказ, заканчивающийся словами: «Мир праху твоему, рыцарь без страха и упрека».

Еще при жизни Дроздовского его подчиненные широко именовались «дроздовцами». После смерти его имя официально было присвоено воинским частям. В составе Добровольческой армии вплоть до эвакуации из Новороссийска действовал бронеавтомобильный отряд имени генерала Дроздовского. Кроме того, его имя носили бронепоезда («Генерал Дроздовский», «Дроздовец»), многие запасные батальоны, технические части. (Дроздовский М. Г. Дневник. С. 176–178; подробнее о М. Г. Дроздовском см.: Бортневский В. Жил человек… // Час пик, 1990, 10 сент., С. 3; Кравченко Вл. Дроздовцы… Т. 2. С. 355–358.)

Личность генерала Туркула, несомненно, выделяется не только среди дроздовцев, но и вообще среди героев Белого движения. Он принадлежал к той замечательной плеяде молодых участников Гражданской войны, которые в начале ее были лишь обер-офицерами, а к концу командовали дивизиями, армиями и более крупными соединениями.

Антон Васильевич Туркул, родившийся в 1892 г. в Тирасполе, вовсе не мечтал о карьере профессионального военного. Он закончил реальное училище, служил по гражданскому ведомству. Когда вспыхнула Первая мировая война, он, пройдя ускоренный курс юнкерского училища, был произведен в прапорщики 75-го пехотного Севастопольского полка. За три военных года Туркул был трижды ранен, произведен в подпоручики, поручики и штабс-капитаны, награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием, а также всеми орденами, какими могли быть награждены обер-офицеры. В 1917 г., в дни разложения армии, он стал организатором и командиром ударного батальона своей дивизии, созданного для того, чтобы служить примером храбрости на фронте и остановить развал армии.

С первых дней Гражданской войны Туркул находился в отряде Дроздовского в качестве фельфебеля 2-й офицерской роты. По окончании похода Яссы-Дон, в Новочеркасске, он принял под свое начало роту и командовал ею во втором Кубанском походе, во время которого был тяжело ранен. По возвращении в строй в начале 1919 г. А. В. Туркул принял 1-й батальон 2-го офицерского имени генерала Дроздовского полка, позднее командовал этим и 1-м офицерским полками, а летом 1920 г., в разгар боев в Крыму и Северной Таврии, стал начальником Дроздовской стрелковой дивизии.

По свидетельствам очевидцев, для Туркула была характерна постоянная бодрость, не покидавшая его даже в самые тяжелые минуты, высокое боевое мастерство, отменная храбрость. Трудно перечислить успешно проведенные им операции: и упорнейшие оборонительные бои в Донецком бассейне, и блестящее взятие станции Луговая на пути к Харькову, и опаснейшие для противника контратаки во время общего отступления войск Юга России в конце 1919 г. (Кравченко Вл. Дроздовцы… Т. 2. С. 345–354; ЦГАОР СССР. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 417. Л. 244–246.)

Военные дарования генерала Туркула с особой силой проявились во второй период Крымской кампании, когда он командовал Дроздовской дивизией. Как правило, не разбрасывая подразделения по всему фронту, держа всю дивизию в кулаке, он в определенный момент направлял в прорыв головной батальон, а затем уже бросал в бой остальные части, занимая заданный район. Рейды Дроздовской дивизии были весьма успешны и чрезвычайно опасны для красных. И не случайно опыт, полученный в боях против Туркула, изучался впоследствии в советских военных училищах и академиях, а о самом Туркуле как о военачальнике мнение было весьма высокое.

Братоубийственная Гражданская война… Она была жестокой с обеих сторон, была местью за погубленные жизни родных и друзей, за надругательства над национальными святынями. «Четыре года войны и кошмар революции не прошли бесследно, – объяснял генерал А. И. Деникин. – Они отнимали людей от внешних культурных покровов и довели до высшего напряжения все их сильные стороны и все их низменные стороны… Был подвиг, была и грязь.

Героизм и жестокость. Первые явления возносились, со вторыми боролись. Но вторые не были отнюдь преобладающими…». (Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 2. Париж, 1922. С. 206.) А. В. Туркул отнюдь не был агнцем в этой войне… Еще во время похода Яссы-Дон М. Г. Дроздовский писал в своем дневнике: «А в общем страшная вещь Гражданская война; какое озверение вносит в нравы, какою смертельною злобой и местью пропитывает сердце; жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим из добровольцев. Сердце мое мучится, но разум требует жестокости. Надо понять этих людей, из них многие потеряли близких, родных, растерзанных чернью, семьи и жизнь которых разбиты, имущество уничтожено или разграблено и среди которых нет ни одного, не подвергавшегося издевательствам и оскорблениям; надо всем царит злоба и месть и не пришло еще время мира и прощения… Что требовать от Туркула, потерявшего последовательно трех братьев, убитых и замученных матросами, или Кудряшова, у которого недавно красногвардейцы вырезали сразу всю семью? А сколько их таких?…». (Дроздовский М. Г. Дневник. С. 83–84.)

После крымской эвакуации 1920 г. генерал Туркул в Галлиполи в соответствии с приказом Врангеля стал командиром сводного Дроздовского стрелкового полка, в состав которого вошли остатки прежних дроздовских частей. Он сохранил эту должность и на чужбине, но уже не как командир воинской части, а как руководитель организации, входящей в состав Русского общевоинского союза (РОВС), образованного в 1924 г.

А. В. Туркул, находясь в эмиграции, настойчиво стремился продолжить борьбу, был сторонником «активизма» – массированных террористических акций против СССР. Вот что писал он в начале 30-х гг. своему боевому соратнику генералу Н. В. Скоблину, бывшему начальнику Корниловской дивизии: «Я считал и считаю, что активная работа должна быть основой существования нашего Союза здесь и за рубежом… Прекративши активную работу, Союз будет подобен живому трупу, так как ни школами, ни курсами его оживить нельзя… Если же придется работать, то я уверен, что мы не осрамим нашего оружия и сделаем все возможное для скорейшего низвержения власти товарищей в СССР». (Михайлов Л. «Фермер» сообщает из Парижа// Неделя, 1989, № 49. С 15–16.)

Туркул не мог и предполагать, что Скоблин вместе со своей женой, известной певицей Н. В. Плевицкой, был завербован в 1930 г. советской разведкой (процитированное выше письмо хранится, кстати, в архиве КГБ СССР…). В числе важнейших задач, которые иностранный отдел ОГПУ СССР поставил своему агенту под кличкой «Фермер», было свести на нет отчаянные попытки генерала Туркула организовать активно действующее террористическое ядро РОВСа. И прославленный белый генерал, секретный агент ОГПУ, блестяще справился с этой задачей!