— Не грусти. Сейчас у них твоих следов и вовсе не осталось. Раз уж стерто все, что находилось в мике, то и по ЛК тебя не найти. Так что теперь можешь ходить рядом с ними, и никто даже не заподозрит твоего присутствия.

Ее слова меня обрадовали, хотя я и удивился тому, что сам не смог прийти к столь простому выводу. В благодарность я крепко поцеловал ее, пользуясь тем, что мы оказались только вдвоем — и пляж, и все, кто на нем находился, куда-то исчезли, естественно и необъяснимо, как и бывает во сне. Мы с Арианой занялись любовью, а в перерывах немало поговорили за жизнь, прошлую и будущую, во сне оказалось, что и в одной, и в другой мы всегда находились и так и останемся вместе — во сне это тоже никого из нас не удивило и доказательств не потребовалось, в общем, мы неплохо провели время. Только на какое-то время я затосковал потому, что у нее (не во сне, а в настоящей жизни) остались мои две кристеллы с шифрованными записями, которыми я надеялся еще воспользоваться при случае, третья (или скорее первая) осталась у Акрида. Я сказал, что будь записи у меня — я бы смог использовать их, чтобы заинтересовать тех, с кем мне только еще предстояло встретиться, в оказании мне всяческой помощи, восстановить же их я никак не мог: мой мик был пуст, как счет в банке. Ариана ответила, что вернет мне кристеллы — и в самом деле тут же вручила мне коробочки, посоветовав спрятать их под подушку. Я так и сделал. Тут мы вдруг решили, что уединение нам надоело, и снова вышли на пляж, послушно вернувшийся на свое место, — и принялись искать развлечений. И нашли их немало. Правда, такое времяпрепровождение привело к тому, что мои запасы наличности ощутимо поистощились. Однако, как известно, кто покупает дорого, покупает хорошо. Потом Ариана сказала, что ей пора, да и мне нужно хоть сколько-то отдохнуть перед завтрашним днем. Я удивился, как удалось ей возникнуть тут, на материке, и пронести записи, которым следовало стереться; Ариана объяснила, что ночами воздух тут ионизируется слабее, и поле действует не так активно, как в светлую пору. Я немного рассердился тому, что она не приехала вовремя, как договаривались, она же заявила, что выполнила все условия, и это я сам, под влиянием поля, не дождался ее, пошел бродить по лесу, и ей с большим трудом удалось выяснить, где я нахожусь. Показываться здешним робинзонам представилось ей излишним, и она, затаившись, дожидалась ночи. Пришлось признать, что прозвучало все это достаточно убедительно. Расстались мы с нею очень сердечно, выражая обоюдное желание, чтобы наша разлука не оказалась слишком уж долгой. Насколько мы оба в это верили — другой разговор. Однако я искренне огорчился, когда сразу же после этих слов она исчезла без следа, даже без прощального поцелуя. Но ничего уже не мог поделать: пора была и самому просыпаться и вставать на крыло, а если точно — уходить под парусом.

Проснувшись, я сунул руку под подушку — и обнаружил капсулы с кристеллами. Капсулы оказались тщательно заэкранированными, и была надежда, что некоторое время их содержимое будет защищено от стирания, а уж когда окажемся в море, такая опасность и вовсе исчезнет.

Значит, Ариана была здесь не только во сне, впрочем, и до этого я интуитивно знал, что она была тут, рядом: и память тела свидетельствовала об этом, и вторая, смятая подушка — тоже. Я вздохнул и подумал, что робинзоново зелье все-таки было с секретом, будь мой мик в порядке — я сразу же обнаружил бы это, а без его помощи не сумел — очень уж ослабел от всех последних событий и передряг.

Сейчас, однако, я чувствовал себя в хорошей форме. И когда, после пресного завтрака, мы погрузились на шаланду, полагал себя уже готовым ко всяким событиям.

Намеченный путь мы, однако, проделали спокойно. Море было усеяно всяческими плавсредствами, и даже при большом желании выловить нас из этого множества было бы сложно. Но никто и не пытался, похоже, это сделать, и мы высадились на берег в намеченном месте, даже не очень устав. Не скажу, что море было совершенно спокойным, но, к счастью, я не подвержен морской болезни и считал себя совершенно готовым к разным встречам и серьезным разговорам. Я искренне надеялся, что подкреплять свою просьбу кулаками мне не придется.

Мое прибытие на "станцию "Т" прошло без всякой помпы, ни оркестра, ни почетного караула я не заметил — впрочем, я их и не ожидал. Кому-то, кто здесь был, видимо, старшим, заранее доложили о нашем появлении, которое, похоже, никого не застало врасплох: нас уже ждали. Я не стал удивляться, подумал только, что какая-то связь между станциями и поселениями побережья все же существовала, голубиная почта, на худой конец. Люди на станции выглядели самыми обычными гражданами Федерации, кого-нибудь это, может быть, и удивило бы, но не меня: в прошлом я встречался с представителями этой власти не раз, да и не десять тоже.

Меня встретили молодые, крепкие, подтянутые ребята, чьи глаза выражали спокойствие и равнодушие. На пристани, едва мы толкнулись кранцами о стенку, один, в десантной тельняшке и матросских штанах, с сериалом на ремне, вытянув руку, как семафор, спросил моего спутника из поселения: «Этот, что ли, на заброс?» «Этот самый», — последовало в ответ. «Вылазь», — сказали мне, никто не протянул руки, чтобы помочь. Впрочем, в помощи я уже не нуждался: отдохнул за целый день безделья. Оказавшись на суше, я приветствовал их, как полагалось по их обычаям. Обоим это явно понравилось. «С тобой все, отваливай», сказали на этот раз моряку из поселения, и он, прощально помахав мне, включил мотор, даже не попытавшись выйти на берег. Порядки тут были строгие, видимо. Тот же парень сказал мне: «Ну, топай», — и первым двинулся вверх по крутой лестнице, я пошел за ним, а второй из встречавших замкнул процессию. Я ожидал каких-то вопросов; их не задали.

Пока мы поднимались и уже наверху неторопливо шли к стоявшим неподалеку строениям, большая часть которых — длинные, с немногочисленными форточками под самой крышей — напоминала товарные склады, мне очень хотелось заглянуть внутрь того парня, что шагал передо мною, и немного покопаться в его сознании; но я отказался от этого намерения, потому что не был уверен, что умения мои восстановились, а значит, он мог заметить мою попытку, реакция его вряд ли была бы благоприятной, а рисковать сейчас и здесь было более чем глупо. Миновав склады, мы остановились перед домом поменьше, жилым, или конторским, или же объединявшим и то, и другое назначение. Первый повернулся ко мне. «Без багажа, — сказал он не вопросительно, а просто констатировал факт. — А в карманах?» Я вытащил капсулы с кристеллами, возвращенные мне Арианой. «Это у тебя что?» Я ответил: «Для вас», — и с готовностью протянул ему запись. Он отрицательно качнул головой: «Отдашь там». Он не пояснил — где именно. «Пошли», — и мы поднялись по чисто подметенному крыльцу. Я решил было, что меня ведут в предназначенную мне комнату, чтобы я смог отдохнуть перед всем тем, что, по моему разумению, должно было последовать: представление здешнему начальству, переговоры на тему — чего я хочу от них и во что это встанет мне, и все прочее. Чтобы ускорить процесс, я сказал: «Ребята, мне отдых не нужен, я могу хоть сейчас». Не ответили ни слова, только замыкающий коротко хмыкнул — словно подавил смешок. Мы прошли по коридору и остановились перед дверью, рядом с которой стоял еще один, похожий на моих проводников, только этот был вооружен дистантом-миди. Он не сделал попытки остановить нас, видимо, такая процедура происходила тут не впервые и была хорошо отработана. Первый из моих проводников — или конвоиров — стукнул в дверь. В ответ три раза тонко пискнуло. «Джокер», — проговорил он. Щелкнуло, дверь отворилась. Мы прошли тесный тамбур и оказались в просторной и светлой, хотя и без единого окошка, комнате. Основную часть ее обстановки составлял большой пульт знакомого облика. За ним сидел средних лет мужик в такой же тельняшке, только брюки у него были армейского образца, а не флотские. Он кивнул в мою сторону: «Этот?» «Ну не мы же», — сказал на этот раз второй проводник. Тут только я начал догадываться. «Погодите, погодите, ребята…» — начал было я. Но дверца в боковой стене уже распахнулась, открывая глазам знакомую кабину вневремянки. «Вы даже не спросили, куда я хочу…» «Туда», — услышал я, в то время как двое взяли меня под локти, подвели к дверце и не очень деликатно втолкнули в кабину. Я успел только подумать, что с вневремянкой мне фатально не везет последнее время, как дверца за мной защелкнулась и не осталось ничего другого, как терпеливо ждать — чем же все это завершится.