заканчивая музыкальными. Надеюсь, что мистер Дуглас их заметит и оценит. А наши инновации вскоре начнут заимствовать другие режиссёры. Коллеги с одного туманного острова также этим займутся, но усиленно будут делать вид, что так и нужно. Но для вашей страны это нормально и никого не удивит.

Народ дружно заржал, а английский наглец быстро ретировался. Я всегда нормально относился к критике, но не терпел хамства. Здесь же ещё оскорбили историю моего народа, что непозволительно. Дать бы этой гниде в его красную морду, но нельзя.

— Алекс, правда, что в картине много эротических сцен? И вы долго воевали с советскими чиновниками, чтобы они не вырезали их из фильма? Ведь СССР пуританская страна и его граждане такие застенчивые, — вижу, что задавшая вопрос Жаклин с трудом сдерживает смех.

— В моём фильме просто не предполагалось откровенных сцен. Те, что есть, были спокойно пропущены приёмной комиссией. Насчёт скромности советских граждан вы абсолютно правы. Я тому самый яркий пример.

Возвращаю улыбку журналистке, которая не удержалась и прыснула, наверное, вспомнив ту самую нашу «скромную» ночь. Народ сначала заржал, а затем загалдел, атаковав меня новыми вопросами. Но это может длиться бесконечно, поэтому пора заканчивать шоу.

— Господа, завтра будет официальная пресс-конференция. Как раз вы посмотрите фильм, обменяетесь впечатлениями, выслушаете мнения критиков и можете дружно меня атаковать, — поднимаю руки вверх и дожидаюсь тишины, — Скоро начнётся официальная часть, предшествующая показу, и будет странно начинать её без главного действующего лица. Кстати, вечером я иду в клуб, там вроде выступает интересная группа. Кто хочет, может присоединиться.

Это я так намекнул мамзель Савар, что Лёша вечером гуляет. Думаю, заодно с ней подкатит ещё человек пять, но это терпимо, так как я заказал три столика.

Около входа в зал стоит Франческо и чуть ли не заламывает руки. Обязанности моего представителя с него никто не снимал и наверняка его уже затерзали распорядители.

* * *

— Не хочу сказать, что Феллини откровенное дерьмо, но какой смысл в его фильмах? Кроме «Сладкой жизни» и, возможно, «Дороги», остальное невозможно смотреть. Да есть Висконти и Антониони, но они давно загнали себя в тупик. Благодаря их фильмам, неореализм практически потерял свою изначальную суть — изображение жизни максимально близкой к действительности. А сейчас весь этот стиль, включая нуар и прочее авторское кино, превратился в искусство для избранных. То есть была извращена первоначальная суть этого направления, — чего-то меня пробило сегодня на откровенность, — Так какой в этом смысл? Кинематограф должен в первую очередь удовлетворять потребности обычных людей. Не возбуждать у них какие-то низменные порывы, а нести заряд позитива, даже если это мелодрама с трагическим концом.

Оба моих собеседника были малость в шоке. Среди киношной тусовки не принято покушаться на подобные вещи. Наоборот, чтобы не прослыть деревенщиной, надо делать умный вид и восторгаться всякого рода нестандартными фильмами. То, что часто подобные картины жуткий мусор или пропаганда нездоровых явлений, мало кого волнует.

— То есть вы хотите сказать, что неореализм выродился? А его главные иконы снимают кино для богемы? — спросил Шлёндорф, — Но ведь это неправда!

— Фолькер, как ты думаешь, тот же Феллини сможет снять нормальное понятное кино, например, детектив? Без всех этих зубодробительных мозголомок, надуманных душевных переживаний и прочих искусственных поисков смысла жизни? — повышаю голос, так как музыканты заиграли медленную композицию, — Зачем мне смотреть как зажравшийся и успешный человек ищет смысл жизни? Я утрирую, но все эти страдания отдают жутким лицемерием. У нормального человека достаточно радостей в жизни — семья, хобби, спорт, алкоголь, наконец. А если хочешь покопаться в себе, то почитай Достоевского, он давно всё объяснил.

Здесь оба собеседника захохотали и подняли стопки с водкой. Я сам её особо не жалую, но учу сегодня Кирка Дугласа и Фолькера Шлёндорфа правильно употреблять этот напиток. За соседним столиком сидит другая часть нашей компании, в основном журналисты, разрываясь между желанием начать гулять или подслушивать наш разговор.

Za zdorovie! — воскликнул американец, выдохнул, как я ему объяснил и опрокинул стопарь.

Остальной народ дружно его поддержал. Чувствую, что сегодня будет весело.

— Я во многом с тобой согласен, Алекс, — произнёс Дуглас, отдышавшись и закусив долькой ананаса, — Кинематограф должен быть понятен. Хотя, именно фестивали и нужны, для того чтобы люди видели необычные проекты. Но вся эта итальянская и французская тягомотина с претензией на истинное искусство порядком раздражает.

А он мне нравится! Кстати, Кирк признал, что «Русь изначальная» поразила его во многих моментах. Говорит, что ему даже немного обидно за сам жанр пеплума, который в США практически загнулся. И тут вдруг коммунисты показали, что подобное кино можно снимать немного в иных вариантах.

— Мальчики, вы не скучали? — проворковала Жаклин, сев рядом со мной, заодно вместе с ней подошли ещё две дамочки, — Это Джейн и Жеральдин, обе журналистки. Думаю, они сами расскажут о себе. А что вы пьёте?

Блондинку Джейн я помню, она из какого-то американского издания. Вторая вроде француженка и чуть ли не с местного телевидения. Да и пофиг до них. Но мистер Дуглас был иного мнения, сразу взбодрившись и начав обихаживать фигуристую соотечественницу. Старый развратник — ведь он женат! Я вообще-то, тоже, но мы аккуратно опустим этот момент. Ладно, сегодня у меня отрыв и плевать на всё остальное! Реально задолбала рутина и все эти переезды. Сердце требует праздника. Вперёд!

Через час я взобрался на сцену и уговорил весьма неплохую группу сбацать Джеймса нашего Брауна. Я ещё и петь пытался.

I feel good

I knew that I would, now

So good, so good, I got you

Ору как сумасшедший, просто прыгая по сцене к вящему удовольствию разгорячённой публики. Далее я попытался исполнить танец египтян из «Астерикса и Обеликса». Народ был в экстазе, даже Дуглас скакал за столом и пытался изобразить фламинго или какая там была птица[6].

Далее группа выдала ещё несколько хитов разных лет, публика чуть не разнесла клуб, я почему-то пил водку на брудершафт с Жеральдин. Потом всё слилось в какую-то череду картинок — я пью, танцую, что-то долго и громко объясняю пьяному Дугласу, Франческо пытается увести меня из клуба, обнимаю какую-то левую девицу…

Более-менее прихожу в себя по дороге домой. На заднем сиденье такси ко мне прижимается Жаклин. Вроде она, надо рассмотреть деваху в отеле, а то вдруг зацепил какого-нибудь крокодила. Ха-ха.

Захожу в номер, включаю свет, бросаю пиджак на стул и оборачиваюсь к девице. Судя