Копать оказалось труднее, чем казалось изначально. Впечатление было такое, будто всем корням в округе разослали приглашение на вечеринку в роще. Ну а корни привели еще и своих дружков-камешков, собравшись всем скопом в этом самом месте. Почти при каждом втыкании лопата лязгала о камень или стукала о корень. Стало понятно и то, почему владелец магазинчика навязывал им садовые перчатки. Он вовсе не пытался наварить на дураках-горожанах лишний бакс, а лишь пробовал уберечь их от волдырей на ладонях.

— А я-то, дурень, думал, — признался Митчелл с тяжелым придыхом, — что садоводство расслабляет…

— С чего ты взял? — спросила Зои, сама не на шутку запыхавшаяся.

— Сам не знаю. Наверное, потому, что садоводам не надо заполнять бумаги. И заниматься преступниками.

— Если это садоводство, — сказала она, втыкая лопату в землю, — то я для него не рождена.

— Ага, — Митчелл кивнул и надсадно крякнул, когда при очередном ударе штык лопаты вновь саданул о камень. — Черт! — Он бросил инструмент и потянулся. — Спина просто отваливается.

Зои лишь устало кивнула. Лицо ее лоснилось от пота, прядка волос прилипла ко лбу. Одна капелька скатилась по шее как раз в том месте, где Митчелл прошлой ночью ее целовал. Может, и сегодня получится?..

— Вряд ли здесь что-то есть, — произнесла Зои. — Надо будет, наверное, еще раз поговорить с тем любовничком, вплоть до угрозы рассказать все жене, если он откажется сотрудничать.

— Еще немного, — все еще не сдавался Митчелл. — Кажется, я добрался до места, где нет корней.

— Ты уже три раза это говорил, — напомнила Зои.

— На этот раз вроде правда, — сказал он и, взяв лопату, снова принялся копать. — А вчера ночью…

— Что «ночью»?

— Было очень даже ничего. — Говорить было легче, когда вкалываешь и не смотришь на собеседника.

— Да, ничего, — согласилась Зои.

— Может, сегодня снова займемся?

— Наверное, не получится.

— Эх…

— Не обижайся. Я тут работаю над вопросами.

— Какими?

— Личными.

— Понял, — сказал он.

Лопата снова стукнулась о корень. Митчелл попробовал его рубануть, но не получилось. Детектив наклонился и очистил его пальцами. Но оказалось, что это совсем не корень.

— Ух ты. Похоже на кость, — сказал он, приоткрывая ее еще немного, гладкую и серую.

Зои без слов присоединилась, помогая откапывать найденный предмет. Определенно походило на кость, только неизвестно, человеческую или нет. Наконец им удалось снять достаточно грунта, чтобы установить: да, это безусловно человеческая кость.

Теперь они копали очень осмотрительно, с оглядкой. И обнаружили еще две.

— Ты думаешь, это… она? — спросила Зои, побледнев.

— Думаю, да, — кивнул Митчелл. — Только нам не следует больше ничего трогать. — Он вылез из ямы и набрал капитана Бейли. — Привет, кэп.

— О, Митчелл! — обрадовался Бейли. — Привет, как там твой отпуск?

— Да ничего. По-моему, я нашел останки Гвен Берри.

Секунду висела напряженная тишина.

— То есть я так понимаю, что на пляже ты время не проводил, — сказал наконец Бейли.

— Да вот как-то так…

— Где ты, Митчелл, и о чем идет речь?

— Я в Баттермир-парке. Мы с Зои Бентли пошли по одному следу, и он вывел нас к месту, где кто-то вроде как закопал тело. Теперь, понятно, уже скелет.

— Ты уверен, что это Гвен Берри?

— Все идет к тому. Оказалось, что Джован Стоукс сделал несколько снимков этого места. А сверху посадил цветы, э-э… как их?

— Калифорнийские маки, — подсказала Зои.

— Ага. Калифорнийские маки. Они тут всюду… — Он осекся.

— Митчелл? Алло, ты меня слышишь? — спросил капитан Бейли. Но его голос теперь звучал словно издалека.

В голове словно полыхнули недавние слова Танессы: «А если шлют такой вот букет, полностью из калифорнийских маков, то это банальщина и занудство!» Вспомнилась ее гостиная, где они сидели в прошлый раз. Десятки букетов, пестрые пятна разных цветов. И один букетище, состоящий целиком из желтых калифорнийских маков.

Митчелл повернулся к Зои.

— Букет таких цветов недавно присылали Танессе, — сказал он.

— Что? Это когда? — Бентли выглядела растерянной.

— Несколько дней назад я к ней заезжал. Кто-то прислал ей эти цветы. Только их, но большущий букет.

Зои задумалась; глаза ее были встревожены.

— Джован всем своим жертвам посылает сообщения, — сказала она наконец.

— Может, это и было оно? — резко спросил Митчелл.

Она нерешительно кивнула. Лонни сообразил, что все еще держит в руке трубку, где на том конце жужжит голос капитана Бейли. Он ушел со связи и набрал номер Танессы.

Трубку она не взяла.

Неладное Митчелл почуял сразу, как только поднялся на этаж Танессы. Воздух был пропитан знакомым и зловещим запахом крови. Взгляд упал на небольшое бурое пятно на полу возле квартиры Танессы. Вынув из кобуры «Глок», Митчелл осторожно приблизился к двери. Было слышно, как за спиной тяжело дышит только сейчас нагнавшая его Зои. Он повернулся и приложил палец к губам. После чего осторожно повернул ручку двери.

Едва она приоткрылась, как сразу стали видны ноги. Митчелл распахнул дверь рывком, и его взгляду предстало тело офицера Райли на полу, в бурой луже засохшей крови, а рядом — опрокинутый стул, на котором Райли сидел перед дверью Танессы. Суматошно завертелись мысли: жив он или мертв? Когда и как это случилось? Но они исчезли, тускнея перед единственно жгучим, страшным вопросом: где Танесса? Что с ней, жива ли она? За спиной резко и быстро вдохнула Зои, увидев лежащего копа; оставалось лишь уповать, что она сознает: где-то здесь все еще может быть Джован, и нужно молчать, пока не станет ясно, что происходит.

Держа перед собой пистолет, Митчелл осторожно обошел сохлую лужу. По-прежнему чувствовался железистый запах крови, но он смешивался с калейдоскопом цветочных оттенков. По-прежнему везде букеты. А вот те калифорнийские маки со стола исчезли. Может, просто завяли и выброшены, хотя сомнительно.

Митчелл поочередно обходил комнаты, проверяя, все ли чисто, прежде чем перейти из одной в другую. Будь Зои его настоящим партнером, он мог бы рассчитывать на ее прикрытие. А так приходилось то и дело оглядывался через плечо, проверять, что никто не крадется сзади. Наконец детектив добрался до спальни, дверь которой была слегка приоткрыта, и толкнул ее стволом «Глока». Внутри царил переполох, подушки и простыни смятыми валялись на полу. А кровать была усыпана гниющими калифорнийскими маками. Джован явился с ними в дом или перетащил их сюда из гостиной? И снова вопрос мелькнул и исчез, толком даже не замеченный. Сосредоточиться было трудно: в черепе словно гудел пчелиный рой.