Наконец Уэллс открыл глаза и посмотрел на старшего инспектора.

– У меня есть к вам предложение. Если вы будете согласны, я предлагаю провести небольшой эксперимент, только прошу серьезно отнестись к этому и быть настороже. Это уже касается вас, господа.

Гэрберт обратился к констеблям. Те сразу же вытянулись в струну, хотя и до этого стояли по стойке «смирно». Я даже не подозревал, что нет предела совершенства в выправке.

– Слушаю вас, – насторожился Леопольд.

– Я задействую один из своих приборов, чтобы увеличить скорость течения индивидуального времени. Это позволит нам немного посмотреть в будущее. Я вместе с Чарльзом Строссом запущу Ускоритель, а потом остановлю его. Посмотрим за цикличностью изменения в поведении Чарльза. У меня есть одна мысль. Хотелось бы получить ее подтверждение.

– Пожалуй, я согласен с этим, – подумав, дал добро Леопольд.

– Тогда я попрошу вновь надеть наручники на Стросса. Только закрепить их спереди, так, чтобы он мог держать руки на столе. Для безопасности его и всех окружающих. Не переживайте, Чарльз, и поверьте, это необходимо, – сказал Уэллс.

– Если это позволит разобраться в ситуации, то я согласен, – Стросс выглядел невозмутимым, но я догадывался, какие бурные процессы протекают в его душе. Он прямо кипел изнутри, так что требование Гэрберта о наручниках было вполне обоснованно.

Констебль защелкнул наручники. Уэллс взял руку Чарльза, другой взял Ускоритель и запустил его.

В считаные секунды фигуры Гэрберта и Стросса расплылись в смазанные пятна, которые дрожали, словно от невидимой вибрации, но в то же время оставались на месте. Леопольд смотрел на эту картину с удивлением, но достойным джентльмена хладнокровием. В то время как констебли не могли скрыть своего испуга. Хорошо, что не сбежали из допросной, показав, что недостойны носить мундиры лондонских полицейских.

Внезапно фигура Стросса задергалась в стороны, пытаясь вырваться из хватки Уэллса. Гэрберт тут же остановил Ускоритель, и Чарльз все-таки вырвался. Он смазался в сторону стены, опрокинув стул, и уже возле стены замедлился, вернувшись к привычному течению времени. Констебли тут же бросились к Строссу. Я увидел, что из ускорения вышел другой человек, тот самый человек-невидимка, в дом которого я вошел на задержание. Он рычал и бился в наручниках, точно пойманный в сети дикий зверь. Он ударил сложенными в замок руками одного констебля в живот, второго припечатал в лицо. Но первый констебль сориентировался в происходящем, выхватил дубинку и успокоил невидимку ударом по голове. Стросс упал. Констебли его тут же подхватили и вздернули на ноги.

– В камеру его! В камеру! – распорядился Леопольд.

Констеблей дважды упрашивать не пришлось. Они выволокли Стросса из допросной. Уэллс с жалостью проводил Чарльза взглядом.

– И что вы на это скажете? – спросил негодующий Леопольд Муар.

– Чарльз Стросс не виноват в выдвинутых против него обвинениях. Он не грабил банк и не совершал ничего противоправного. Кроме разве что помочился в неположенном месте, находясь в подпитии. Но за это я ручаться не могу, – невозмутимо заявил Уэллс.

– Что?!! – взревел старший инспектор.

– Успокойтесь, господин Муар. Возьмите себя в руки. Сейчас я все объясню. У меня сразу появилась определенная версия, которая могла бы объяснить все события. Но я должен был ее проверить. А для этого мне требовалось понаблюдать за Строссом в течение минимум двух-трех дней. Но у нас не было такого времени, поэтому я воспользовался Ускорителем, и моя гипотеза подтвердилась.

– Слушаю вас. Что это за гипотеза?

Я, как и старший инспектор, сгорал от нетерпения и ненавидел в этот момент Гэрберта за то, что он театрально затягивал сцену разъяснения.

– Чарльз Стросс и человек, ограбивший банк и совершивший все те преступления, что ему приписывают, два разных человека, но каким-то образом живущие в одном теле. Первый не помнит, что делал второй. Второй, быть может, знает, что делал первый.

– Первый, второй? Совсем меня запутали!

– Первый – Стросс. Он ни о чем не догадывается. Второй – грабитель. Думаю, что он владеет памятью Стросса, потому что сидит невидимым наблюдателем в его мозгу.

– Вы говорите о синдроме Стивенсона? – спросил я.

– Именно так. Если помните, то это первый задокументированный случай в психиатрической практике. Господин Роберт Льюис Стивенсон утверждал, что в его теле живут мистер Джекил и доктор Хайд. Один – добропорядочный гражданин, второй – исчадие ада. Стивенсон же наблюдал за ними, изредка контролировал свое тело, но в конце концов эти две личности полностью поглотили его и растворили.

– Я что-то такое припоминаю, – сказал Леопольд, задумавшись.

Я прямо-таки видел, как он, словно перемазанный сажей кочегар, раскапывает лопатой ворох ненужных воспоминаний и знаний с целью докопаться до истины.

– Громкое дело было несколько лет назад, – сказал Уэллс. – В нашем случае мы также имеем дело с синдромом Стивенсона. Чарльз Стросс невиновен, но этого нельзя сказать о втором человеке, что живет в его теле.

– Как вы считаете, он всегда был таким расщепленным? До этого времени он также совершал преступления? – спросил Леопольд.

– Думаю, что нет. Я долго работал со Строссом и не замечал ничего подобного. Предполагаю, что первым спусковым крючком стал его переход в состояние человека-невидимки. А окончательная трансформация произошла после боя с оборотнем и падения с крыши дома. Эта стрессовая ситуация выпустила на волю монстра, преступника, и он смог победить оборотня, выжить, а потом сбежал, чтобы обрести свободу.

– Что нам делать? – кажется, старший инспектор был полностью растерян. С делом подобного толка он никогда не работал, поэтому не знал, что предпринять.

– Понаблюдайте за ним. Постарайтесь установить по часам, что Стросс делал после побега до задержания. Как я понимаю, деньги так и не нашли?

– Нет пока.

– Вот. Это позволит вам установить, где деньги. Пусть все это время психиатры наблюдают за Строссом. А дальше, я думаю, нет другого выхода, кроме перевода его в Бедлам. Если его там вылечат, будет замечательно. Я искренне желаю, чтобы это удалось. Но мое чутье подсказывает мне, что Чарльз Стросс никогда не покинет стен лечебницы.

– Как мы будем контролировать нахождение человека-невидимки в лечебнице? – спросил Леопольд. – Не обливать же его все время краской. Это какой расход бюджета.

– Я дам вам нейтрализатор, который позволит сделать на некоторое время его видимым. А потом покройте его тело татуировками, которые будут всегда видны, в отличие от его тела.

На этом мы попрощались со старшим инспектором. Он сдержал слово, и нас отвезли на Бромли-стрит.

По возвращении домой нас ждала посылка, которую привез нарочный курьер. На посылке значилось имя отправителя – Чарльз Спенсер Чаплин. Штраус распаковал ее. Внутри лежало два новеньких котелка из последней коллекции фирменной марки «ЧАПЛИН» с дарственной карточкой от великого актера.