– Ты уверен?

– Да, та девица со скрипочкой. Скорее всего, они очень хотели выяснить, кто именно придет забирать документы.

– Не знаю. Вполне возможно, что…

В следующую секунду фургончик остановился – да так резко и неожиданно, что огромного Тайсона по инерции проволокло вдоль скамейки и с размаху впечатало в перегородку. Через мгновение, больно ударившись обо что-то плечом, рядом с ним оказался Иван Иванович:

– Ох, мать его так! Послушай, Тайсон, кажется, я себе…

– Где эта чертова лампа?

– Не вижу. Упала, наверное.

Снаружи громко хлопнула дверь кабины.

– Не вставайте!

Но Иван Иванович уже приподнялся, кряхтя и ругаясь.

Приподнялся, чтобы шагнуть в полный рост прямо навстречу очереди из пулемета, распоровшей фургон вдоль бортов. Тайсон, который почувствовал опасность всего за какие-то доли секунды до этого, просто физически не успел бы его остановить: окружающая кромешная тьма вдруг наполнилась шумом и грохотом, а на металлический пол полетело отброшенное прямым попаданием тело.

Тайсон сразу же втиснулся между Иваном Ивановичем и скамейкой, повинуясь звериным инстинктам и навыкам выживания, приобретенным в спецназе. Он уже снял свою «Астру» с предохранителя, хотя толку от пистолета в такой ситуации было немного, – для чистой победы невидимому и недосягаемому противнику потребовалась бы теперь только еще одна пулеметная очередь по фургону, немного пониже, осколочная граната под колесо или, допустим, кусочек взрывчатки на развороченный бензобак.

Оставалось только молиться или ругаться.

Но тут он оторвал взгляд от пола и неожиданно для себя увидел обычную пыль, клубящуюся в косых столбиках электрического света. Свет проникал внутрь через пулевые отверстия в стенках фургона, и человек по прозвищу Тайсон почему-то сразу поверил, что это еще не конец…

Вашингтон, федеральный округ Колумбия, в любое время года и при любых обстоятельствах выглядит респектабельно – все-таки столица мировой державы. Здесь даже местные нищие и туристы со всех концов света ведут себя приличнее, чем в других городах.

Так уж вышло, что население Вашингтона состоит в основном из конгрессменов, высокопоставленных американских чиновников и иностранных дипломатов. А также из обслуживающего их персонала: продавцов и посольских секретарей, полицейских, охранников и официанток, дворников, проституток, юристов, врачей, парикмахеров, специальных корреспондентов и мелких клерков…

Как правило, эти люди больше всего озабочены тем, чтобы ни в коем случае не уронить в глазах окружающих свое мнимое или действительное достоинство. Поэтому-то на здешних улицах почти невозможно встретить легкомысленно одетую женщину и мужчину без галстука, кожаной папки или портфеля с кодовым замком…

Двое мужчин, вышедших из автомобиля неподалеку от вашингтонского пригорода Джорджтаун, вполне соответствовали принятому в американской столице стилю внешнего вида и поведения: на обоих были надеты очень дорогие, добротные темно-серые пальто, а безупречные стрелки на брюках касались начищенных до зеркального блеска ботинок.

Одним из этих джентльменов был господин Бургхофф. Его собеседник, выглядевший немного постарше, всю жизнь делал карьеру на политическом поприще. Однако после прихода во власть администрации президента Буша он решил попробовать себя на государственной службе – и в настоящее время руководил так называемым Комитетом безопасности национальной территории.

– Осторожнее, сэр, – профессиональный разведчик Бургхофф придержал своего начальника под локоток.

– Благодарю вас!

Мимо них, по специальной велосипедной дорожке, проехала пара продрогших полицейских. Конечно, даже на католическое Рождество в Вашингтоне заметно теплее, чем, скажем, в Чикаго, но все-таки… не май месяц. Неторопливо накручивая педали под гору, полицейские добрались до следующего перекрестка и свернули в сторону знаменитого на весь мир Джорджтаунского университета.

В отличие от всегда оживленного центра американской столицы, здесь, на окраине, народу было немного – туристы предпочитали проторенные, проверенные маршруты из путеводителей: Белый дом, Капитолий, музеи на площади перед холмом, парк с прудом, монументы в честь Линкольна и Вашингтона, а для представителей старшего поколения – Арлингтонское кладбище да мемориалы героев Корейской войны и Вьетнама.

– Как вам нравится этот район? – спросил начальник Комитета безопасности национальной территории США. И, не дожидаясь ответа, похвастался:

– По-моему, идеальное место. Никакой суеты, никакого народа… Я всегда провожу здесь ответственные и серьезные встречи.

– Да, но… если не ошибаюсь, неподалеку украинское посольство, – напомнил шефу господин Бургхофф.

– Ерунда. Пойдемте!

Разведчик мысленно пожал плечами: начальству, конечно, виднее… После падения «железного занавеса» и конца пресловутой «империи зла» ко многим писаным, а также – к неписаным правилам конспирации новое поколение сотрудников американских спецслужб начало относиться без надлежащего уважения.

Спутник господина Бургхоффа оставил водителя дожидаться в автомашине, после чего, проверившись для порядка, мужчины перешли дорогу и оказались под вывеской ресторана с дурацким названием «Балалайка».

– Прошу вас, заходите…

Как известно, за два коротких века своего существования Соединенные Штаты так и не создали собственной кулинарной школы – в этом отношении они мало чем обогатили мировую культуру. Если, конечно, не считать «Макдоналдсы» и «Бургер Кинги», в которых воплотилась мечта человечества об интернациональной солдатской столовой.

Более того, практичные американцы умудрились унифицировать и обезличить даже то, чем их предки когда-то привыкли гордиться на исторической родине. Например, от Лос-Анджелеса на юго-западе и до Бостона на восточном побережье почти все китайские ресторанчики одинаково дешевы, японские одинаково дороги, а мексиканские отличаются друг от друга только количеством перца и пряностей в соусах. При этом любой посетитель мог быть уверен, что хозяева-итальянцы обязательно предложат ему стандартную «домашнюю» пиццу и не очень хорошее красное вино из соседнего супермаркета, а у греков он будет накормлен прожаренным мясом с картошкой и сыром…

Что же касается точек общественного питания, собирательно и незаслуженно именуемых в Соединенных Штатах «русскими», то, как правило, это или безликая копия привокзального ресторана советских времен, или помесь шашлычной с буфетом в гостинице «Интурист». Так что вашингтонская «Балалайка» ничем не отличалась от сотен других заведений подобного рода…

– Водка свежая?

– Да, сэр, конечно!

– Две порции водки «Смирнофф». И лед, как положено… вы меня понимаете?

– Слушаюсь, сэр!