Официанту, лысоватому еврею из Польши в косоворотке и джинсах, заправленных в ковбойские сапоги, можно было посочувствовать: посетители уже почти четверть часа изображали из себя знатоков русской кухни, неприлично коверкая при этом все буквы в названиях блюд и для верности ползая пальцами по меню.

– Кофе и водку можно принести сразу. Остальное – попозже.

– Разумеется, сэр.

– Докладывайте! – Последнее относилось уже к господину Бургхоффу, так как измученный официант наконец-то побежал выполнять заказ:

– Как ведет себя наш новый агент?

– Активно сотрудничает. Повода для подозрений пока не давал.

– Что вы ему пообещали?

– Свободу и гарантии личной безопасности со стороны правительства США.

– Деньги?

– Нет, сэр, в этом не было необходимости. Он большой негодяй и продажная полицейская сволочь, однако совсем не дурак. И прекрасно понимает, что одно дело – сесть в американскую тюрьму за мелкое страховое мошенничество с деньгами каких-то арабов и совсем другое – по-настоящему задеть интересы национальной безопасности. Как только мы предъявили ему запись разговора с подставным русским гангстером и еще кое-какие документы, он сразу же сделал правильный выбор.

– Шантаж? Он работает на нас из обычного чувства страха?

– Нет, сэр. Из чувства разумного патриотизма.

Господин Бургхофф хотел всего-навсего пошутить, но собеседник воспринял его слова вполне серьезно:

– Да, конечно, патриотизм… это великая вещь! Я всегда говорил господину президенту в частных беседах, что вербовки сотрудников на идейной основе значительно более надежны, чем использование продажных или трусливых агентов. И господин Президент со своей стороны…

В течение следующих пяти минут кадровому разведчику Бургхоффу пришлось выслушивать разглагольствования шефа, как две капли воды похожие на выступления советских партийных «выдвиженцев», в недавнем прошлом попадавших по разнарядке на руководящие должности КГБ. Только на этот раз вместо коммунистических идеалов, пролетарского интернационализма, классовой солидарности к месту, а чаще не к месту упоминались общечеловеческие ценности и достижения американской демократии.

– Так вот, некоторые напрасно недооценивают… Спасибо, можете идти!

Господин Бургхофф порадовался, что у собеседника все-таки хватило ума прервать монолог при появлении официанта с подносом.

– На здоровье! – Высокопоставленный вашингтонский чиновник, считавшийся специалистом в области национальных культур и международных отношений, опрокинул в себя наперсток водки, лизнул кусок льда и тут же запил его горячим кофе. Очевидно, он видел нечто подобное в каком-нибудь кинобоевике про казаков.

Господин Бургхофф поморщился, но вынужден был последовать примеру босса.

– Да, кстати, по поводу наших русских партнеров. Нашли вы этого… Тайсона?

– Нет.

– Почему же, мистер Бургхофф?

Вопрос был в общем-то риторический. С одной стороны, после атаки пилотов «Аль-Кайды» на Всемирный торговый центр с демократией в Соединенных Штатах было покончено, и прятаться от полиции стало намного труднее. С другой стороны, к заметному снижению уровня преступности это не привело, и серьезный профессионал, решивший перейти на нелегальное положение, испытывал в новых условиях куда меньшие неудобства, чем законопослушные американские граждане.

– Мы делаем все возможное, сэр.

– А что по этому поводу говорит их официальный представитель?

– Он пытается нам помочь, сэр. Но пока безуспешно.

Собеседник господина Бургхоффа допил кофе и покачал головой:

– Это очень, очень плохо. Вам бы надо вести себя с ним пожестче – насколько я знаю русских, они постоянно хитрят и уважают только большую дубинку. Понимаете?

– Понимаю, сэр.

Предусмотрительный Бургхофф до сих пор так и не доложил своему шефу о том, что полковник российской военной разведки, о котором идет речь, тоже куда-то внезапно исчез со вчерашнего вечера, ускользнув от охраны и из-под наружного наблюдения. Он решил пока не поднимать шума по этому поводу – в настоящее время оперативники чикагского отделения во главе с Питером Черненко пытались прояснить ситуацию собственными силами.

– От русских можно ожидать чего угодно.

– Следует признать, что они сыграли очень важную роль в подготовке и проведении операции, – осторожно заметил господин Бургхофф.

– Ну, и великолепно… В чем дело?

Подошедший без приглашения официант по-английски, но с ярко выраженным русско-еврейским акцентом сообщил, что заказ готов.

– Ладно, несите… я слушаю, мистер Бургхофф.

– Источник в «Интернейшнл хеалс Иншуранс» уже сообщил нам достаточно ценную информацию о системе безопасности центрального офиса. Теперь у нас есть план всех его помещений, включая зоны ограниченного доступа. Имеются также: подробная схема дислокации постов вооруженной охраны, таблица радиочастот, позывные на каждый день недели, коды некоторых замков и несколько идентификационных карточек для технического персонала. Более того, мы получили возможность снять копию с одного из электронных ключей.

– И это все?

– Это главное, – честно говоря, разведчик ожидал от своего начальства несколько иной реакции. – Остальные сведения пока носят второстепенный характер, хотя тоже могут очень пригодиться.

– Что вы имеете в виду?

– Например, установочные данные и психологические портреты сотрудников компании, включая иностранцев и американских граждан арабского происхождения, их приметы, номера используемых и резервных мобильных телефонов, служебный транспорт, личные машины, домашние адреса…

Господин Бургхофф прервал себя на полуслове, увидев, что к столику возвращается официант. В тишине, нарушаемой только звяканьем посуды и приборов, мужчины принялись наблюдать, как он расставляет на скатерти пресловутые «блины с икрой», две порции шашлыка «по-грузински» и холодный мясной суп со свеклой, обозначенный в меню почему-то как «борщ». Когда все, что нужно, было расставлено, разложено и разлито, председатель Комитета безопасности национальной территории США кивком отпустил официанта и вновь обратился к подчиненному:

– Сюда следует добавлять вот это… белое, в баночке.

– А что это такое?

– Русский йогурт.

– А в меню написано: «смье-та-на».

Некоторое время американцы приобщались к таинствам чужой кухни. Наконец, непосредственный начальник Бургхоффа вытер губы салфеткой и отодвинул прибор:

– Знаете, мне кажется, этого недостаточно.

– Вы имеете в виду сегодняшний обед?

Но собеседник, кажется, даже не почувствовал иронии:

– Нет. Я имею в виду результаты работы агента.