– Это такая же самая логика, как та, которая чуть было не привела тебя в Восточной Пруссии на гауптвахту! Ты же помнишь, когда уговорил жену без разрешения вышестоящего начальства нанести тебе визит…

– В результате которого она со дня на день ожидает прибавления в семействе!

Как после такого признания я мог в чем-то отказать гордому будущему папаше? Конечно, я согласился. И мы отправились в путь в Клин, находившийся в семидесяти километрах северо-западнее Москвы.

* * *

На прощание наш «Опель» был до отказа забит подарками от люфтваффе: 12 бутылок французского коньяка, 50 плиток шоколада с колой, сигары, сигареты и огромное количество медикаментов, которые могли нам очень пригодиться. Летчики с радостью взяли своего рода шефство над нами, бедными пехотинцами. А поскольку мы ни в коей мере не могли отплатить им тем же, почувствовали себя довольно неловко. И тогда, чтобы мы смогли преодолеть эту неловкость, они угостили нас на дорожку виноградной водкой.

В 10 часов утра мы уже прибыли на место. Это была незабываемая поездка. Во всех немецких подразделениях, дислоцированных в Клину и его окрестностях, царил оптимизм. Наши войска подошли к Москве уже очень близко. Теперь во всех штабах царила лихорадочная деятельность по подготовке последнего решающего наступления на столицу большевиков, которое должно было начаться со дня на день. Было налажено снабжение и подготовлены исходные позиции. При необходимости наши войска отбивали эти участки фронта у русских и тотчас окапывались там. Моральный дух в войсках был очень высок, и каждый был совершенно уверен в том, что мы возьмем город еще до конца года. И хотя из-за обморожений танковые и пехотные дивизии понесли ощутимые потери, однако они все еще оставались вполне боеспособными. Солдаты знали, что их не смогли остановить ни дождь, ни грязь, ни снег, ни мороз. И они были уверены, что столица красных должна пасть. Поскольку, так они считали, они это заслужили.

86-я пехотная дивизия, которую мы, собственно говоря, и собирались посетить, уже покинула Клин. Как нам удалось узнать, теперь она располагалась севернее города у железнодорожной линии, довольно близко от нашего батальона. Но мы встретили офицеров из 1-й танковой дивизии, которой пробивали путь 2 октября у озера Щучье. От них мы узнали, что 5-я и 11-я танковые дивизии и 106-я пехотная дивизия нашей 9-й армии с боями приблизились вплотную к Москве и теперь находились на расстоянии всего лишь пятнадцать километров от столицы.[74] Они наступали вдоль автострады Клин – Москва и сейчас располагались в сорока пяти километрах южнее Клина. Мы решили проехать эти сорок пять километров и посетить эти дивизии.

Когда мы отправились в путь, снова пошел сильный снег. Небо было свинцово-серым, а видимость из-за кружащихся снежинок – сильно ограниченна. Любой внешний шум доносился до нас приглушенно, словно весь мир оказался укутан в вату и плюш. Нам показалось, что даже шум двигателя нашего «Опеля» звучал теперь тише. Воздух наполнился какой-то своеобразной, почти неслышимой музыкой, странным, воздушным рокотом напряженного ожидания. Кагенек и я не могли не поддаться этому всеобщему напряжению. Нас охватило беспокойство, полное странных предчувствий. Казалось, что готовилось что-то грандиозное. Что-то такое, что должно было до основания потрясти наш маленький мир, что-то до сих пор неизвестное, словно скрытое в запечатанном секретном приказе Небес.

На дороге не было ни души. От многих зданий, мимо которых мы проезжали, остались только полуразрушенные стены. Огромные груды развалин безмолвно свидетельствовали о последствиях нацеленных бомбардировок или массированного артиллерийского огня. Все без исключения дома были покинуты их обитателями. Перед дверями рубленых изб уже намело сугробы снега, снег лежал на крышах и на подоконниках. Закодированные знаки на временно установленных полевой жандармерией дорожных указателях свидетельствовали о том, что мы все еще находились на нужной нам дороге.

Все в окружавшем нас ландшафте указывало на близость Москвы. Плотность застройки прилегавшей к дороге местности постоянно возрастала, все больше поперечных дорог отходило от главной автострады. Среди деревянных бараков то тут, то там одиноко возвышались двухэтажные кирпичные здания школ. Справа и слева мелькали огромные плакаты с портретами Сталина и Ленина. Мы действительно находились очень близко от огромного пульсирующего сердца Русского Медведя. Это был именно тот город, который постоянно возникал в нашем воображении во время долгих, бесконечных пеших переходов. Словно заколдованный сказочный город, скрытый от нас за семью печатями, теперь он лежал где-то впереди. И тем не менее у нас возникло странное чувство, что в любой момент снежная завеса может рассеяться, и тогда мы увидим его…

От одной только мысли, что если мы будем ехать с той же самой скоростью, то через полчаса окажемся в самой Москве, у нас захватывало дух. А еще через пятнадцать минут мы могли бы доехать до Красной площади и до Кремля!

Вскоре мы увидели несколько автомобилей, припаркованных на открытой площадке, и вымпел штаба полка, развевавшийся над входом в двухэтажное кирпичное здание. Видимо, до передовой оставалось совсем немного. Когда Фишер подъехал к командному пункту, из дверей показались два офицера. Мы не могли определить, в каком они были звании, так как поверх формы на них были тяжелые кожаные плащи. Они тоже заметили нашу машину с билефельдским щитом, эмблемой нашей 6-й пехотной дивизией. Кагенек опустил стекло со своей стороны, и невысокий офицер спросил на чистом саксонском диалекте:

– Ну и куда же вы собрались?

– В Москву! – без колебаний ответил Кагенек.

– Мы тоже хотим туда! Может быть, будет лучше, если вы все-таки подождете нас! – заметил с улыбкой высокий офицер и показал рукой в кожаной перчатке на юго-восток. – Вон там, справа и слева от дороги, русские. А прямо перед нами – на той стороне – проходит линия московского трамвая, там, на конечной остановке, стоит трамвай.[75] Если бы по неосторожности он не был выведен из строя, вы могли бы пересесть на него, чтобы бесплатно доехать до Москвы. Но на вашем месте я бы не стал пока делать этого. Сегодня вы еще встретили бы по пути больше иванов, чем вам хотелось бы. Но если вы захотите снова приехать сюда через пару дней, то тогда, вероятно, сможете проехать на своей машине прямо до Красной площади!

– Вы так уверены в этом? – спросил Кагенек.

– Полагаю, что да! Кажется, Гитлер заключил договор со святым Петром. Вы же сами видите, что с каждым днем становится не холоднее, а все теплее. Если погода и дальше останется такой же, то условия для нанесения последнего удара будут самыми благоприятными!