Гордон весело кивнул. Ну и трусиха! Она вела себя так, словно бы он и был тем самым чудовищем, что жило у нее под кроватью, а не героем, победившим его.

Вразвалочку подойдя к столу. Гордон украдкой взглянул на нее и налил себе почти полный стакан виски. Потом медленно повернулся к ней, поднял стакан к губам, словно провозглашал в ее честь тост, и сделал большой глоток. Возбужденный обжигающей горечью напитка, он двинулся через комнату к ней. Отчаянное выражение на лице Роберты едва не заставило его рассмеяться: он видел, что она убежала бы сейчас, если бы стул не загораживал дорогу.

– Иди сюда, ангел, – сказал он, протянув к ней руку. – Посиди со мной. Нам надо обсудить кое-что важное.

Роберта перевела взгляд с его лица на стул, потом снова на него.

– Но тут место лишь для одного, – сказала она.

– Хватит и для двоих, если ты сядешь ко мне на колени, – возразил он. – Ну, пожалуйста! – Это единственное слово «пожалуйста» совершило чудо, ведь он просит, а не приказывает.

Роберта медленно облизнула языком губы, пересохшие от волнения, и Гордон едва не застонал от этого невероятно чувственного движения, сделанного ею по неведению. Когда же она протянула к нему слегка дрожащую руку, он схватил ее и потянул вниз, мягко, но настойчиво усадив к себе на колени.

Уставившись на огонь в очаге, Роберта сидела прямая и окаменевшая, словно статуя. Неужели она боялась даже взглянуть на него?

– Расслабься, ангел, – уговаривал Гордон, слегка поглаживая ее по спине. – Я ведь тебя не укушу.

Роберта робко взглянула на него. Ее взгляд говорил о том, что она знает, что он намеревается сделать с ней.

– Сделай глоток, – сказал он, протягивая ей кружку.

Роберта покачала головой.

– Ну, пожалуйста, сделай это ради меня, – принялся уговаривать он с обаятельной улыбкой, такой же искренней, как у младшего сына.

Роберта взяла у него из рук кружку и, зажав ноздри пальцами, сделала большой глоток. Содрогнувшись, когда огненная жидкость обожгла ее изнутри, протянула кружку обратно.

Гордон снисходительно улыбнулся:

– Дорогая, когда пьешь, лучше не зажимать нос.

– Так пьется легче, – ответила она.

Гордон сам отхлебнул еще виски и поставил кружку на пол рядом со стулом. Потом мягко заставил ее прислониться к своей обнаженной груди и положил ее голову себе на плечо.

Поглядывая на него из-за густых, черных как смоль ресниц, Роберта ждала, что он скажет.

– Тебе удобно, ангел?

– Да.

– А теперь поговорим вот о чем, – начал Гордон, ласково заглядывая в ее изумрудные глаза. – Я не собираюсь сейчас же набрасываться на тебя. Так поступают животные или грубые мужланы, которые не знают любви, а лишь удовлетворяют свою похоть. Любовь же – это единение не только тел, но и чувств, эмоций. Ты понимаешь?

– Да, – ответила она, но выражение ее лица говорило совсем о другом.

– В этом нет ничего страшного. Разве я когда-нибудь лгал тебе? – И тут же, усмехнувшись на собственный вопрос, поправился: – Я когда-нибудь причинял тебе зло?

Роберта отрицательно покачала головой.

– Нет, ты спас мне жизнь возле львиной ямы и помог скрыться от королевы, – ответила она. – А десять лет назад ты убил чудовище, жившее у меня под кроватью.

– Тогда все в порядке, – сказал Гордон, довольный, что убедил ее. – Хочешь еще что-нибудь спросить?

Покусывая нижнюю губу, Роберта опустила глаза и покраснела от смущения.

– А что при этом чувствуют? – спросила она.

– Ах, дорогая! То, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, так же приятно, как солнечное тепло, нежные цветы, ласковые улыбки, – ответил он. – И даже еще приятней.

Услышав это, она оживилась, но секундой позже на лице ее снова появилось недоверие.

– Откуда мне знать, что ты говоришь это не просто для того, чтобы заманить меня к себе в постель? – спросила она.

– Подумай сама, разве в мире было бы так много людей, если бы занятие любовью не было бы таким приятным? – возразил Гордон. – Но чего я сейчас больше всего хочу, так это только твой поцелуй. Ты поцелуешь меня, дорогая?

– Да. – Роберта закрыла глаза и подставила губы.

– Нет, ангел, я хочу, чтобы ты сама меня поцеловала.

– Ну ладно, – согласилась она, открывая глаза. И потянувшись к нему, целомудренно его поцеловала.

– Ну нет. Ты не вложила в это никакого чувства, – недовольно пожаловался он. – А мне нужен настоящий поцелуй.

Собравшись с духом, Роберта крепко обняла его и обхватила ртом его губы. Волна желания пробежала по всему телу Гордона, когда он ощутил, как ее язык скользнул меж его губ. Неумело она старалась подражать ему.

Не в силах сдержаться, Гордон обнял ее обеими руками и жадно возвратил этот поцелуй. Но тут же овладев собой, подарил ей другой, медленный, долгий, проникновенный поцелуй, в который вложил всю нежность, которую испытывал к ней.

– Ты сделала это замечательно, – прошептал он у ее губ. – А теперь мне хочется, чтобы ты потрогала меня.

– Потрогала?.. – воскликнула она, явно встревоженная.

– Просто проведи рукой по моей груди, – попросил он тихим и ласковым голосом. – Или где-нибудь еще, где хочешь.

Протянув руку, Роберта провела кончиками пальцев по его обнаженной груди к плечу, а потом вниз по мощным мышцам к локтю. Ей хотелось касаться его, ощущать напряжение его мускулов под своей рукой, чувствовать изумительную гладкость и теплоту его кожи. Осмелев, она скользнула ладонью от локтя вверх к его шее, а потом вниз к груди, с удовольствием погрузив пальцы в шелковистые каштановые волосы, покрывающие ее посредине. И точно так же, как он сделал с ней утром, провела большим пальцем по его плоскому соску, улыбнувшись, когда он отвердел под ее прикосновением.

Гордон едва не застонал под этими ее сладостными прикосновениями. Не сдержавшись, он порывисто притянул к себе ее голову и, наклонившись ближе, прильнул к ее губам.

И Роберта ответила на этот поцелуй.

– А теперь я хочу потрогать тебя там же, где ты трогала меня, – хриплым шепотом сказал он. – Можно?

– Да, – прошептала она.

Медленно, чтобы не вспугнуть, Гордон потянул рубашку вниз с ее плеч по рукам. И спустив до талии, оставил ее груди обнаженными. С розовыми, трогательно торчащими в стороны сосками, они были совершенной формы.

Его охватило неистовое желание приникнуть губами к этим влекущим розовым бутонам, но усилием воли он сдержал себя. И снова поцеловал Роберту, а когда она вздохнула у его губ, скользнул рукой по груди и слегка подразнил ее чувствительные соски, которые сразу же отвердели.