— Не, не, не… Моя такая толстая, моя такая старая, моя устала! Уфф… Все тело — сплошная боль.

— Ну что вы, Лидочка! — воскликнула Екатерина Васильевна, шагая у скамейки по кругу, чтобы не потерять темпа. — Это поначалу крепатура, через недельку пройдет, вы будете как новенькая…

— Я уже восьмой день хожу, а тело — как не мое!

— Но есть же средство и против этой напасти! Я совсем забыла, простите, дорогая, простите! Горячий душ! Да, да, горячий душ помогает мышцам… избавиться от какой-то кислоты, которая скапливается в них… или массаж!

— Учту. Вы идите, идите. Я подожду вас здесь. О-о-о…

Катька потопала дальше, напевая, тем временем Лидия Николаевна откинулась на спинку скамейки, запрокинув голову. Взгляд уперся в серое небо, а она не любила серость ни в какой части окружения — ни в людях, ни в работе, ни в небе. Перенаправив взгляд на удаляющийся позитив, бубнила под нос:

— Вот зараза противная… Ну, Катька, если ты меня не пригласишь на чай, я совершу преступление, главное, способ выбрать — как укокошить тебя наиболее мучительно. Ой, перекурить же надо!

И успела покурить до того, как вдали показалась Екатерина Васильевна, встретила ее улыбкой, врала упоительно:

— Как хорошо здесь вот так сидеть — без забот, созерцая. Пить только очень хочется, я забыла воду взять. Не скажете, где купить?

— Купить? А зачем? Я живу вон в том доме, пойдемте ко мне чаю-кофе выпьем? У меня блинчики с вкуснейшим вареньем из апельсиновых корочек.

— Блинчики… это прекрасно! — поднимаясь, сказала счастливая Лидия Николаевна. Счастливая потому, что палки выкинет теперь. — Я согласна.

У Екатерины Васильевны квартирка ничего, из трех комнат, чистенькая, уютная, еще поднимаясь по лестнице на третий этаж, она рассказала, что живет с племянницей, но она им не помешает. Она на учебе, кстати, девочка очень хорошая, трудолюбивая, заботливая — редкое явление в современном несовершенном обществе.

Хозяйка привела гостью в гостиную, а там… фотографий по стенам уйма, вперемежку с картинами, — глаза разбегались, но Екатерине Васильевне хотелось показать гостье свою «норку» целиком. Она пригласила ее в спальню — а-ля будуар в бело-золотистых тонах, в сущности, безвкусица, попутно рассказывала:

— Мой муж умер пять лет назад, с тех пор здесь ничего не менялось, покупать новое не на что, да и зачем? В могилу с собой не унесешь, собственных детей у меня нет. Содержу то, что есть, как умею, лишь бы порядок был.

— Прекрасно содержите, у вас очень мило, — заверила гостья.

— А тут комната племянницы, — всего лишь приоткрыла дверь хозяйка. — Ну, что тут интересного? Девчачьи радости…

Катька хотела закрыть дверь, Лидия Николаевна запротестовала, увидев там кое-что весьма интересное:

— А можно посмотреть? Дочери у меня нет, а внучка имеется — дочь сына, хочется посмотреть, как современные девушки живут…

Со стороны она, вне сомнений, напоминала зомби, ибо пошла к углу у окна на слабых ногах, обалдевшая. Там стоял стол, не компьютерный, который напротив находился, обычный стол, а на нем… сплошная красота. Лидия Николаевна больше ничего не видела, кроме стола и свисающих с полок работ.

— Боже, кто же это все сделал? — вымолвила она, снимая вышитую ленточку. — Ах, какие работы…

— Племянница. Она и учится на прикладном отделении в училище, а вечерами, конечно, гуляет и… Скажу честно, не просто гуляет, а вращается в кругах, где можно продать работы. Что-то через интернет продает, а что-то через прямое общение. Да, моя Аллочка зарабатывает своим трудом, скажу объективно, лучше никто не рукодельничает, много девчонок вышивают, но чтоб так… никто! Включит телевизор, идет кино, а она вышивает, из бисера плетет, вяжет… Ой, какое пальто она связала на заказ! Ммм! Я вам фотографии покажу…

— Фотографии! — просияла Лидия Николаевна. — Я обожаю смотреть фотографии, слушать семейные истории… только те фотографии, которые в руки можно взять, а не на мониторе компьютера, я по старинке люблю.

— Правда? А я люблю хвастать! Мы нашли друг друга. Пойду приготовлю нам завтрак, а вы…

— А я можно полюбуюсь рукоделием вашей… как ее зовут?

— Аллочка. Смотрите, сколько хотите.

Напевая дурацкий мотивчик из попсы, хозяйка уплыла, а Лидия Николаевна задержалась на гобелене, висевшем на стене, который был прикреплен к деревянной рейке, но вышит наполовину. Ох, какую красоту рисует нитками Аллочка! Девица в средневековом платье с длинными волосами, а вокруг лани, олени, буйная растительность и готический замок вдали. Красиво.

Потом перебирала ленточки. Работы на самый высокий балл и очень похожи на ту ленточку, которой перевязывал волосы Аркадий Резников. Вряд ли кто-то еще заморачивается, вышивая столь мелким крестиком, больше похожим на бисер, только меньше. Однако имя рукодельницы…

— Катя, а я могу купить ленточку у твоей племянницы для своей внучки? — придя на кухню, спросила Лидия Николаевна. — Вот эту?

— Конечно. Но почему такую мрачную выбрали? Впрочем, вам видней. Только я не знаю стоимость, сейчас позвоню…

Она взяла со стола мобильник и ждала, когда племянница ответит. Вскоре сообщила сумму, Лидия Николаевна сказала, что стоимость сильно занижена, и отправилась в прихожую за кошельком. Вернувшись с деньгами, поинтересовалась:

— А номер телефона племянницы можно? Думаю, девчонки… подружки внучки… они тоже захотят купить. — Ничего не подозревающая Екатерина Васильевна продиктовала номер. — Алла… Как же мне ее обозначить? У меня в трубе это пятая Алла, Аллочка тоже есть… Фамилия какая? Я запишу.

— Чумак. Алла Чумак. Можно добавить: рукодельница.

— Отлично. Сегодня у меня удачный день!

Очень скоро они сидели в гостиной, хотя Лидия Николаевна предлагала на кухне провести время за чаем, да хозяйка воспротивилась: раз гостья хочет увидеть ее историю в фотографиях, то зал (гостиная) самое подходящее место. В зале светло и просторно, а на кухне места мало, освещение не то. Обычно никому не интересны чужие фотки, но некоторые упорно суют свою глупую жизнь под нос гостям и ждут похвал. Лидия Николаевна имела свой интерес, потому напросилась на просмотр, однако даже у нее крутанулась голова, когда увидела, что хозяйка тащит аж шесть альбомов — сдуреть! Уже через полчаса она, держа в руках всего лишь второй альбом, едва не задохнулась от восторга:

— А это кто? Какая прелестная девушка.

— Это дочь моего мужа, он умер, но она долго жила со мной и с Аллочкой. Не повезло Аллочке с родителями, моя сестра совершенно безбашенная, меняет мужиков, как ненасытная, ей не до дочери, я и взяла девочку к себе, чтобы маме не мешала с мужиками валандаться. А вот… вот, смотрите, какой красавец — это сын моего мужа. Замуж я вышла за вдовца и очень поздно. Нет, я была замужем до него, но мы разошлись очень рано, как-то не сложилось сразу. А второй мой муж был человеком очень хорошим, добрым, заботливым. Прожили мы с ним недолго, но счастливо. Его девочке тогда исполнилось пятнадцать, а сыну двенадцать. Я думала, будет море проблем с такими взрослыми детьми, которые хорошо помнили родную мать, но они оказались такими милыми, я полюбила обоих, как родных. Представьте, они играют на гитаре и фортепьяно, поют, рисуют, у них столько талантов — я от восторга всегда плачу.