– Он хочет верить, что его брат – хороший парень.

– Да. Мне знакомо это чувство, – ответила Ами.

Часы громко отсчитывали секунды, а я не знала, что еще сказать, чтобы убедить ее.

– Мне очень жаль, Ами. Я не знаю, что еще сказать, чтобы ты мне поверила. Я никогда не хотела этого…

– Никогда не хотела чего? Разрушить отношения между мной и Дэйном? Между тобой и Итаном? Сколько продолжались твои отношения? – резко рассмеялась Ами. – Целых две недели? Ты всегда так счастлива, когда тебе везет, и не веришь при этом, что все это происходит с тобой.

– Моя жизнь сложилась так, как сложилась, потому что мне так не повезло, – заговорила Ами, подражая моим театрально-сладким интонациям. – Плохие вещи случаются с бедной Олив, а хорошие – с Ами, потому что Ами повезло, а не потому, что она их заслужила.

Ее слова отдались смутным эхом слов Итана, и я внезапно начала злиться.

– Ух ты, – произнесла я, отступая. – Ты думаешь, что я хотела, чтобы это случилось?

– Я думаю, тебе просто легче поверить, что когда все идет не так, как ты задумала. Это происходит не из-за того, что это ты так неудачно устроила, а потому, что ты пешка в какой-то космической игре случая. И, кстати, Оливия, ты остаешься безработной и одинокой только из-за своего выбора. Ты всегда вела себя таким образом, – продолжила Ами, глядя на меня с явным раздражением. – Зачем пытаться, если Вселенная уже решила, что ты потерпишь неудачу? Зачем прилагать какие-то усилия в отношениях, когда ты уже знаешь, что тебе не повезло в любви, и эти отношения закончатся катастрофой? Снова и снова, как заезженная пластинка. Ты никогда даже не пытаешься!

Мое лицо горело, и я стояла, моргая, с открытым ртом, готовая ответить. Но слова почему-то не выходили из горла. Не скрою, мы с Ами иногда спорим, как это делают братья и сестры. Но неужели она действительно так думает обо мне? Она действительно думает, что я даже не пытаюсь? Она действительно думает, что я останусь безработной и одинокой, или это ее реакция, которая сродни агрессии?

Она схватила свои вещи и направлилась к двери.

– Мне нужно идти на работу, – заявила она, пытаясь перекинуть ремень через плечо. – Некоторым из нас действительно есть чем заняться.

Ой! Я сделала шаг вперед и протянула руку, чтобы остановить ее.

– Ами, я серьезно. Не уходи просто так, посреди всего этого разговора.

– Я не могу здесь находиться. Мне нужно подумать, но не получается, когда ты рядом. Я даже смотреть на тебя сейчас не могу, – уверенно произнесла она, протиснулась мимо меня и вышла. Впервые с тех пор, как все это началось, я расплакалась.

Самое худшее в кризисах это то, что их нельзя просто проигнорировать. Я не могу вернуться в постель, забраться под одеяло и проспать весь следующий месяц, потому что в восемь утра, всего через час после ухода Ами, Тиа Мария написала мне, что я должна подойти в «Камелию» и поговорить с Дэвидом о работе.

Дэвид был на десять лет старше меня, но у него было мальчишеское лицо и игривая улыбка, которая помогала мне отвлечься от пульсирующей фоновой боли, желания рвать на себе волосы, кричать и брыкаться. Я бывала в «Камелии», наверное, несколько сотен раз, но видеть ее с точки зрения сотрудника это был настоящий сюрреализм. Дэвид дал мне униформу, показал, где к стене в кухне приклеено расписание дежурств, как организованы кухонные процессы и где персонал собирается на ужин перед открытием ресторана каждый вечер.

У меня за плечами уже были годы работы официанткой, в том числе и под началом моего кузена Дэвида в другом ресторане, но я никогда не работала в таком шикарном месте. На работу я надевала черные брюки и накрахмаленную белую рубашку с простым белым фартуком вокруг талии. Мне приходилось заучивать постоянно меняющееся меню. Теперь мне предстояло пройти обучение у сомелье и кондитера. Признаюсь, я с нетерпением ожидала этих двух последних событий.

Дэвид познакомил меня с остальными официантами, стараясь не упоминать о том, что я его кузина, а также с шеф-поварами, су-шеф-поварами и барменом, который, как оказалось, также проводил там инвентаризацию. В моем мозгу уже теснились имена и другая информация, поэтому я была благодарна Дэвиду, когда он повернулся ко мне и сказал, чтобы я была здесь завтра вечером на собрании персонала и на репетиции, которая начинается в четыре. Мне предстояло делать все как официант по имени Питер. Когда Дэвид подмигнул мне, намекая, что Питер тоже симпатичный, у меня сжался желудок. Я хотела быть со своим самым симпатичным мужчиной, который покорил меня своим остроумием и смехом, а еще бицепсами и рельефными ключицами. Но я злилась на него, а он, может быть, злился на меня. Клянусь жизнью, я понятия не имела, как могло бы выглядеть наше сближение.

Дэвид, должно быть, заметил какую-то реакцию на моем лице, потому что тут же поцеловал меня в макушку и сказал:

– Ах ты моя дорогая!

Я неожиданно оказалась в его объятьях и с удовольствием утонула в них. Без разницы, рука ли это судьбы или плоды многих усилий, я не могла не признать, что у меня действительно удивительная семья.

Когда я возвращалась домой, был еще только полдень, и мне грустно было осознавать, что у Гамильтонов я встречалась бы с новыми коллегами, открывала счета. Но я не могла не признать, что где-то в глубине моих мыслей маячил слабый проблеск… облегчения. Вернее, нечто очень похожее на это чувство. Дело в том, что я уже смирилась с тем, что со мной случилось. Я все испортила, и меня из-за этого уволили. Я не могла не признавать этот факт, как и то, что благодаря семье у меня появилась работа, которая может приносить мне столько денег, сколько нужно, и впервые я могу найти время, чтобы понять, что действительно хочу делать в жизни.

Как только я закончила аспирантуру, у меня был короткий период постдокторантуры, а затем я сразу же погрузилась в фармацевтику, работая в качестве связующего звена между учеными-исследователями и врачами-медиками. Мне нравилось «переводить» науку на более понятный клинический язык, но на самом деле у меня никогда не было работы, которая приносила бы радость. Разговор с Итаном о том, чем занимается в жизни он, заставил меня почувствовать себя Дилбертом[35] в юбке. Почему я должна тратить всю свою жизнь на то, что не зажигает меня, как зажигает Итана?!

Это напоминание об Итане чуть не заставило меня застонать. И хотя я знала, что он на работе, я достала телефон и быстро послала ему сообщение.

Он ответил через пару минут.

И еще три сообщения.