Оказанная гигантская помощь, вызванная взрывным дерегулированием финансовой системы с 1980-х гг., ставит под сомнение основы гуманного экономического порядка, так как этим самым не подтверждается взаимосвязь между эффективностью и оплатой труда, как и между эффективностью и ответственностью[206], чем характерен капиталистический порядок, базирующийся на частной собственности. Если неудача при использовании государственной помощи всячески скрывается, а плохие финансовые услуги поощряются высокими заработками и бонусами, то при этом разрушается основной принцип капитализма, согласно которому производственные факторы оплачиваются в соответствии с их вкладом в создание стоимости.

С крушением радикального дерегулирования и последовавшим за ним спасением финансовой системы приходит конец Вашингтонскому консенсусу, который определял течение двух последних десятилетий после падения Берлинской стены в 1989 г. Г. Браун, будучи канцлером казначейства Соединенного Королевства в 1997–2007 гг., в период расцвета дерегулирования, и с 2007 г. премьер-министром, публично заявил в марте 2009 г.: «Господствовавшая в течение последних 40 лет философия так называемого Вашингтонского консенсуса, проповедовавшая, что свободные рынки все регулируют сами, устарела». Он продолжил: «Правила честной игры закончились. Представители левого центра и прогрессивной общественности должны честно сказать, что старые идеи эффективности рынков и их способности саморегулирования оказались ошибочными»[207]. По словам премьер-министра, Вашингтонский консенсус придерживался той философии, что рынки рациональны, дают объективную информацию и к тому же непогрешимы. Теперь согласия по этому поводу нет.

Если рассматривать Вашингтонский консенсус[208] в частности, а отдельные составляющие консенсуса, скорее всего, действительны сегодня, то представляется странным мнение премьер-министра о том, что принятие консенсуса в 1980-х гг. подтвердило вывод о непогрешимости рынка, а принятие другого консенсуса в 2009 г. отказало рынку в этом качестве. Характерно и то, что, будучи ведущим политиком своей страны, он, считая себя достойным занимать свой пост, отверг консенсус, которого еще вчера придерживался и который признал ошибочным, в пользу нового консенсуса, который противоречит прежнему, приверженцем которого он был еще вчера. Это попытка своеобразной легковесности поведения того, кто отказывается от политического консенсуса, сторонником которого он был вчера, и заменяет его другим; того, кто свободен в изменении своего мнения, но не свободен в утаивании того факта, что еще вчера он придерживался другого, в настоящее время ошибочного мнения[209].

Высказывание Г. Брауна вызывает беспокойство. Оно означает, что политическая элита придерживается общего консенсуса только определенное время, что она с легкостью меняет свое мнение в пользу следующего консенсуса, если первый консенсус уже не действителен, т. е. не является действующим консенсусом, и что она не ощущает себя ответственной за то, что длительное время придерживалась ошибочного консенсуса, так как надо было им руководствоваться. Высказывание премьер-министра означает также, что такое изменение можно осуществить, не увязывая его с ответственностью за то, что длительное время действовала ошибочная концепция и при этом возникли проблемы, которые собственное государство игнорировало не в последнюю очередь, потому что действия политической элиты соответствовали первому консенсусу, теперь признанному ошибочным. Британская политическая элита тоже не желает быть ответственной, что еще показательнее, за ущерб, нанесенный ее государством другим государствам, в частности странам континентальной Европы, которые не придерживались первого консенсуса.

Понятно, что государства, которые высказывали известный скептицизм по отношению к тому, что в финансовой сфере было названо Г. Брауном Вашингтонским консенсусом, вернее сказать, консенсусом Вашингтона и Лондон-Сити, не торопились с оказанием помощи в спасении тех правительств, которые следовали политике одобренного Вашингтонского консенсуса. Может возникнуть новый значительный потенциал конфликтов внутри западного мира, если к вопросу о том, кто будет спасать, подойти несправедливо. Правительства стран континентальной Европы не могут безоговорочно поддерживать американское и британское правительства. Надо с известной долей хладнокровия отнестись к американской критике медлительности Германии, от которой требуют дополнительно многих миллиардов евро для выплат субвенций обанкротившимся компаниям и для стимулирования частного потребления.