Вытаскивал меня на берег Шаевский. Ныряли мы с таким упоением, что в какой-то момент я поняла: все. Мне и здесь хорошо. Выпустив пузырьками воздух, закрыла глаза, растворяясь в этой невообразимой, чарующей тишине.

Наслаждалась процессом я недолго.

Песчаная полоска вдоль кромки воды была узкой, но нам хватило. Устроив голову на плече напарника и слушая, как ритмично бьется его сердце, смотрела в небо, не понимая, как все эти дни могла не замечать его безбрежности и бездонности. Меня медленно отпускало напряжение и тяжесть прошедшего.

Поднялась я, когда начало припекать. Рубашку, которую надевала поверх купальника, чтобы не сгореть под горным солнцем, пришлось оставить в воде.

Окинула оценивающим взглядом Шаевского.

Тот подмигнул:

– Нравлюсь?

Фыркнула:

– Про полный контроль в курсе?

Виктор приподнялся на локте.

– Хочешь проверить?

Довольно улыбнувшись, качнула головой. Какое же это счастье… просто знать, что твой напарник вот он, рядом. Живой!

Наверное, что-то такое мелькнуло в моих глазах. Шаевский встал, подошел, остановившись всего лишь в шаге от меня.

– Я верил в тебя.

Говорить, что я – тоже, не стала, просто спросила, надеясь, что Виктор более в курсе происходящего, чем я;

– Как там Слава?

– Слава? – с ухмылкой переспросил Шаевский, отступая и присаживаясь на камень. Я устроилась на соседний, но тут же подскочила – тот оказался горячим. Показала Виктору кулак, напарник сделал вид, что совершенно ни при чем. – Я бы не стал с ним больше так фамильярничать… – Отметив мой недоуменный взгляд, Виктор продолжил; – Он теперь у нас Вячеслав Владимирович ШТОРМ.

– Именно так, с большой буквы? – протянула я, догадываясь, что за всем этим кроется то, о чем я бы знать не хотела.

– Еще и жирным шрифтом, – засмеялся Шаевский. – Они бы с удовольствием сделали его генералом, но не в столь юном возрасте. Он и так самый молодой полковник среди вояк, куда уж дальше…

Трудно сказать, была ли это истерика, но Виктор уже не хохотал, а едва ли не всхлипывал, захлебываясь смехом.

– Ты только представь… Имея лишь косвенное отношение к операции и используя вроде как находившуюся на отдыхе группу, спас адмирала Соболева, поймал капитана Ивара, за которого Орлов обещал нашивки, вытащил двух маршалов, да еще и оказал техническую поддержку команде О-два.

– Судя по тому, что тебе все еще весело, – вздохнула я, оценив масштаб «разрушений», – это еще не все.

Тот бесшабашно мотнул головой, сглотнул, пытаясь успокоиться. Получилось плохо, но ржать перестал.

– Валанд написал рапорт о переводе в отдел Шторма. Ежов, вынужденный отдуваться за сволочизм штабистов, подписал.

– А Славе-то он зачем? – не поняла я. Смысл в многоходовке точно был, но вот докопаться до него, не имея всех данных…

Виктор посмотрел на меня… удивленно. Потом качнул головой, давая понять, что разочарован.

Вот этого как раз и не хватало, чтобы в голове прояснилось.

– Ну, змей! – Относилось это к Шторму. – Значит, Марка поднимали до уровня жреца с прицелом на Самаринию. И не придерешься, военная разведка, их разработки. А теперь…

– А теперь Валанд подчиняется Шторму и Орлову. И хотят парни из военной разведки или нет, но им придется идти к Славе на поклон, предлагая совместную операцию. Ежову-то по большому счету все равно, но мальчиков из штаба довольными не назовешь. Полковника же не просто так сбагривали подальше от Союза – неудобный очень, а тут…

– Слава всегда добивается своего, – вздохнула я, – тем или иным способом, но добивается.

И только договорив, сообразила, что именно произнесла.

Резко обернувшись к Шаевскому, наткнулась на спокойный, но с толикой грустинки взгляд.

– Возвращаешься?

Он пожал плечом, улыбнулся:

– Так вроде и не уходил.

– Далекоидущие планы полковника Шторма?

Виктор закинул голову назад, посмотрел в небо.

Повторила за ним машинально. Оно того стоило. Сколько смотрела, а каждый раз, как в первый. Сумасшедший восторг и понимание, что ради существования вот такого неба – невообразимо далекого и манящего к себе, можно и рискнуть собой.

– Моя ошибка, – неожиданно отозвался Шаевский, когда я уже и забыла, о чем мы говорили, растворившись в прозрачной голубизне. – Полковник выводил из-под удара. – Помолчал. – Но понял я это только на Маршее.

Догадываясь, что подробностей не будет, кивнула.

Пресловутое: «Мы своих не бросаем». Возможно, звучало пафосно, но лишь до тех пор, пока не касалось лично тебя.

Меня коснулось, так что высокопарности в этих словах я больше не ощущала.

– А хочешь, я познакомлю тебя с женой и дочерью?

Если Виктор хотел побить рекорд по сюрпризам, то ему это удалось.

– У тебя есть жена и дочь?!

Нужно ему было стать… бывшим напарником, чтобы я увидела его смущенным. Ему шло.

Не ответив, Виктор поднялся с камня, протянул мне руку, приглашая последовать его примеру.

– Тебе уже пора? – Мое огорчение было искренним.

Шаевский загадочно улыбнулся, притянул меня к себе, прижал…

– Если тебе когда-нибудь понадобиться моя помощь…

Я откликнулась, эхом…

– Если тебе когда-нибудь понадобиться моя помощь…

Оттолкнула я его сама. Задержись дольше хоть на мгновение, вполне могла захлюпать носом. Представлять себе, что его больше не будет рядом со мной, было тяжело.

– Ну, вот… – усмехнулся Шаевский, нежно вытирая предательскую слезу, – и как ты ему покажешься теперь в таком виде?

– Кому? – насторожилась я. Кажется, мысль о переборе с сюрпризами была несвоевременной.

– Ему, – кивнул мне за спину Виктор, заставляя обернуться. – Только не отталкивай его… хотя бы ради меня.

Тихий шорох по камням…

Оглядываться, чтобы сказать Виктору; «До встречи», – я не стала. Слова нам с ним для этого были не нужны.

Просто стояла и смотрела, как по тропинке ко мне шел…

Слава оказался прав и в этом. На фоне нагромождения камней и исполинских сосен Ровер совершенно не терялся…

– Я не могу! – наконец выдавила я из себя, уже минут пять стоя на пороге нашего с ним кабинета и делая вид, что не вижу, с каким напряжением смотрит на меня Эскильо. – Похоже, выгорела…