– Я… да… конечно… Ничего не случилось, – взяла, наконец, себя в руки Мира и посмотрела на него ясными-ясными глазами. Настолько ясными, что даже ещё не слишком хорошо её знающий Константин понял: врёт. Ну, или по крайней мере привирает. А уж Арина и вовсе фыркнула:

– Да ладно притворяться, Мируш. Что-то случилось. Но тебе неудобно при Косте говорить.

– Ага, – покаянно вздохнула Мира и виновато посмотрела на них.

– Так я пойду, вещи в машину отнесу пока, – бодро сообщил им свои намерения Константин и вышел, бурча себе под нос: – Хотя… Может, я и вовсе никуда не поеду.

Но уже на ступенях крыльца его догнал смеющийся голос Арины:

– Костя! Костенька! Вернись, пожалуйста!

Он резко повернулся и, не сбавляя темпа, распахнул дверь на веранду. Арина хохотала, размахивая двумя паспортами. Константин шагнул к ней, взял документы из её рук и раскрыл. Его, его собственные. Ничего не понимая, он вопросительно уставился на Миру. Та в ответ невинно похлопала ресницами, но промолчала.

– Марта! Мартинка! – зачем-то позвала Арина.

– Я здесь, – откликнулась девочка из соседней комнаты, имеющей отдельный вход с улицы, в которой Арина обустроила для детей игровую на случай плохой погоды. Откликнулась, но не вышла.

– Марта, выходи!

– Не выйду.

– Почему? – удивился Константин.

– Вы меня ругать будете.

– За что?

– Это она твои паспорта взяла, – прошептала Мира. И тут же вступилась за сестру: – Не ругай её, ладно? Они оба совершенно целые. Она в них даже не нарисовала ничего.

– Да не буду я её ругать. – Константину было смешно и очень любопытно, для чего Марте понадобились его паспорта. В том, что она их взяла не просто из озорства, он не сомневался. Не тот человек. Он так и подумал про неё: не ребёнок, не девочка, а человек.

Дверь игровой приотворилась, и в образовавшуюся щель стал виден один глаз Марты. Смотрел он виновато и даже не моргал.

– Точно не будешь? – спросила она.

– Ругать? Точно. Честное слово, – пообещал Константин, изо всех сил стараясь не рассмеяться в голос. – Марта, выходи. Я умру от любопытства, если ты сейчас же мне не объяснишь, для чего паспорта взяла.

– Чтобы узнать, женатый ты или нет! – с отчаяньем выпалила Марта и снова прикрыла дверь. Но пыхтела за ней так интенсивно, что слышно было даже на веранде.

Арина и Константин вновь недоуменно переглянулись. Мира вздохнула и объяснила:

– Она вчера слышала, как баба Рита с тётей Таней обсуждали, что ты, Костя, наверняка женат. Потому что, по их мнению, такие мужчины никак не могут быть холостыми.

Константин растерянно, ничего не понимая, посмотрел на Арину. Она со смехом пояснила:

– Это наши местные… любительницы обсудить всех и вся.

– Да, именно, – авторитетно согласилась Мира. – Вот Мартинка их разговор и слышала. А потом одна из них сказала, что надо у тебя паспорт проверить, нет ли там штампа. Ну, в смысле, не женат ли ты.

– Понятно.

– А бедная Марта испугалась, что вы с мамой не поженитесь. Ну, и решила документ стащить. Встала пораньше и отправилась за паспортом. А их в портфеле два оказалось, и она не знала, в каком именно должно быть написано, женат ты или нет, вот и взяла оба. Но ничего в них не поняла. Читать-то она ещё плохо умеет, поэтому, кстати, и на месте посмотреть не могла, вот и решила утащить и мне показать. Ну, а я побоялась, что ты без паспортов в аэропорт уедешь, поэтому и побежала скорее к маме. А тут ты…

Дверь в комнату снова приоткрылась, уже шире, и стала видна несчастная виноватая мордашка Марты целиком, а не только один тоскливый глаз. Сердце Константина дрогнуло, он шагнул к ней и сел на корточки:

– Иди ко мне.

Марта бочком вышла на веранду и прижалась к нему.

– Прости меня, дядя Костя.

– Как же ты ко мне в бытовку забралась? Окно-то ведь высоковато для тебя.

– Да я подставку подтащила, ну ту, что ты мне для ирги сделал, забралась на неё и достала паспорта. А подставку потом обратно к ирге оттащила, чтобы ты не догадался.

– Ну ты даёшь, Марта, – восхитился Константин. – Давай я тебе покажу свой паспорт, чтобы ты убедилась, что я не женат.

– Мне уже Мира показала и всё объяснила, – честно призналась повеселевшая Марта. Её сестра покаянно вздохнула:

– Ага, точно. Я не совсем сразу побежала к маме. А сначала Мартинку успокоила.

– Ну, и хорошо. Правильно сделала, – одобрил её Константин. И девочка просияла.

– Ладно, поехал я, – со вздохом перестал обнимать Марту и встал он. – Не хочется, но надо. А для вас, девочки, у меня есть задание.

– Какое?

– Купить маме свадебное платье. Деньги у неё в комнате на тумбочке лежат.

– Как? Откуда? – изумилась Арина.

– А вот так. Не одна Марта в окна забирается, – пожал Константин плечами. – У нас это семейное.

– Но у меня-то спальня на втором этаже!

– Но и я не пятилетняя девочка, а здоровый и даже местами тренированный мужик, – улыбнулся он и опять не удержался, обнял её. – Купи себе самое красивое платье. Девочки, а вы проследите, чтобы мама не экономила. И себе платья купите. Деньги там в трёх конвертах. Обязательно потратьте все. Обещаете?

– Обещаем, – засмеялась Арина. – Обещаем. Потратим всё до копеечки.

Когда Константин, поворачивая на главную улицу дачного посёлка, посмотрел в зеркало заднего вида, ему махали не две, а три фигурки. И он удовлетворённо кивнул: вот теперь всё правильно, так и должно быть.

Они стояли у высоченного забора из оструганных сосновых стволов, пригнанных друг к другу так тесно, что, казалось, не было между ними ни единой щёлочки, в которую посторонние могли бы подсматривать за жизнью Братства. Заострённые на манер карандашей верхушки стволов устремлялись ввысь. Да и весь забор напоминал поставленные вертикально простые карандаши из известного интерьерного магазина, увеличенные во много-много раз.

Пятнадцатилетняя Мира тихонько подошла к Константину и взяла его за руку, как маленькая. Вот о чём он весь этот год жалел, да, похоже, теперь будет жалеть и всю оставшуюся жизнь, так это о том, что не был с ними рядом, когда девочки были совсем малышками. Он иногда пытался представить себе Миру двух-трёхлетней. И не мог. А фотографий, конечно, не было: в поселении не пользовались достижениями цивилизации. С ума сойти. В двадцать первом веке он не мог посмотреть, какой была его дочь в младенчестве…

Марта прыгала рядом, отвлекая Константина от грустных мыслей. Она почти не помнила их жизни в поселении. И теперь ей всё было интересно. Арина смотрела на неё и улыбалась. Удивительно, но ей здесь не было грустно. Свою прошлую жизнь она вспоминала отстранённо, будто только слышала о ней от кого-то, а не сама прожила здесь столько лет.