– Что за вопрос? – спросил Калинин.

– Чего хочет женщина?

– И чего же она хочет?

– Все очень просто. Мужика. Она хочет му-жи-ка!

Поезд «Адлер – Москва», 5 ноября 2002 года, 23 часа 17 минут

Хлопнула дверь, и Левин остался в тамбуре один. Под ногами вибрировал металлический пол, а за окном раздавался беспокойный перезвон колес: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Минут пять он простоял, прижавшись к холодной шершавой стене, безуспешно стараясь унять дрожь в коленях. Он пытался убедить себя, что Свинцов блефовал, и вряд ли он нажал бы на спусковой крючок. Однако перед глазами застыла до жути реальная картина: распростертое на блестящем паркете его собственное тело с маленькой темной дырочкой на затылке. Бр-р-р! Левина передернуло, и он снова полез за сигаретой. За окном метеорами мелькали огни населенных пунктов, расположенных вдоль железнодорожного полотна.

Дверь открылась, и в прокуренный тамбур с важным и независимым видом вошла женщина, о внешности которой мужчины единодушно говорят: «баба страстная и фигура что надо, а вот рожа не удалась». Белые крашеные волосы были растрепаны, тушь под глазами расплылась, лицо отекло и давным-давно утратило привлекательность. Ее юбка задралась, обнажая загорелые ноги. В руках она держала длинную черную сигарету.

– Молодой человек, огоньку не найдется? – спросила она и медленно засунула сигарету в свой рот.

Из кармана брюк Левин извлек одноразовую зажигалку, щелкнул ею и дал вначале прикурить женщине, а затем и сам закурил. Табачный дым и присутствие крашеной блондинки, безуспешно старающейся быть красивой и элегантной, расслабили нервы. Пальцы перестали дрожать мелкой дрожью.

– Благодарю, – глубоко затянувшись, сказала она и с интересом посмотрела на Левина. От нее разило спиртным. – В Москву, молодой человек?

– В столицу, чтоб ей неладно было.

– А что так агрессивно? – то ли от скуки, то ли из-за отсутствия мужского внимания женщина явно пыталась завязать беседу с продолжением. Она заразительно улыбалась. Ее красивые холеные руки изящно держали сигарету и время от времени эротично засовывали ее в рот.

– А вам что нравится столичная суета? По мне, например, на Северном Кавказе спокойней будет, даже если в тебя стреляют.

– Северный Кавказ большой…

– Я имею в виду Чечню. В Чечне спокойней, чем в Москве. Когда еду в командировку в Грозный, чувствую себя уверенно, а вот когда, как сейчас, в Москву, еду с тяжелым сердцем. Не знаю, как москвичи там живут?

– Превосходно живут. Я вот, например, коренная москвичка и нисколечко не жалею об этом.

– А я тогда обыкновенный провинциал. Разрешите представиться: Петров Андрей Юрьевич. Подполковник Федеральной службы безопасности. Еду в командировку в столицу нашей Родины, город-герой Москву.

– Вы забыли сказать: «чтоб ей неладно было», – засмеялась женщина и, протянув руку, сказала:

– Вера.

Левин, галантно наклонившись, поцеловал тыльную сторону ее кисти, а потом спросил:

– Вера? А позвольте узнать отчество?

– Просто Вера, – засмущалась она и легонько высвободила свою кисть из руки Левина.

– Вера. Красивое, многообещающее имя. Вера. То, что не хватает спутницам русских офицеров.

– А я слышала, что у русских офицеров жены верные.

– Я тоже слышал. Но мой опыт показывает, что это не так. По крайней мере, мне с верными женщинами не везло. Да и понять их можно. Месяцами мужа нет дома, не хочешь, а завоешь волком.

– Женщине, Андрей Юрьевич, постоянное внимание и теплота нужна, тогда и вера с надеждой и любовью будут.

– А я об этом и говорю, не каждая женщина выдержит такого мужа, как я. Мы, мужики, о Родине больше думаем, а не о том, кто находится рядом с нами. А когда начинаешь понимать это, зачастую бывает поздно. Женщина уходит к другому. Что, в общем-то, со мной и произошло. Я их не могу осуждать. Сам виноват. Знаете, как трудно жить без человека, который мог бы согреть тебя в холодный зимний вечер? – Левин тяжело вздохнул и отвернулся к стеклу. Он знал, что этот жест вкупе со сказанным эффективно действует на одиноких женщин.

В подтверждении этого Вера вплотную приблизилась к Левину, обдавая того запахом спортивного зала и спиртного, и ее рука нежно погладила его по плечу.

– Да как же, Андрюша, знаю, – ответила она и по ее щеке покатилась одинокая слеза.

Некоторое время назад, когда он только что вышел из мест лишения свободы, подобное прикосновение так пробудило в нем необузданные сексуальные фантазии, что он немедленно превратил их в реальность в грязном туалете вагона пассажирского поезда. Сейчас все было иначе. Внутри ничего не зашевелилось. И он даже испугался такой реакции. Ведь пережитый накануне стресс мог превратить его в импотента.

– А знаете что, Вера? А не хотите со мной посетить местный ресторан?

– Так он уже, наверное, и не работает. У меня есть встречное предложение. Ехать еще долго. Вы, скорее всего, голодны. Давайте я приглашу вас к себе в купе. Я еду с подругой из Сочей. И у нас посторонних никого нет.

– Да вы что? – показушно возмутился он. – Да как такое вам могло прийти в голову? Я же офицер, а не халявщик. Пойдемте лучше в ресторан. Я хочу угостить красивую женщину.

– Нет, Андрей, я настаиваю. Если захотите, то угостите меня в Москве. А сейчас я вам приказываю. Офицеры ведь любят, когда им приказывают?

– Ну если только будет приказ, – рассмеялся Левин. – Приказ начальника – закон для подчиненных. Подчиняюсь, Вера, – он поднял руки вверх.

– Хорошо, – обрадовалась она. – Подождите пять минут. Всего пять минут. Я быстро наведу в купе порядок и предупрежу подругу.

– А она ничего?

– Она баба хорошая, умная баба, – затараторила Вера и скрылась за дверью.

Левин закурил третью сигарету. Все складывалось не так уж плохо. Ему явно везло на женщин. Не прошло и часа, как появилась новая спутница, коренная москвичка, у которой он надеялся скоротать несколько деньков, пока не приедет Ирина с нужной суммой денег, а там глядишь, и новая пассия появится.

За этими мыслями его застала Вера. Она вдруг преобразилась, стала выглядеть по десятибалльной шкале на твердую пятерку, хотя пять минут назад и до тройки не дотягивала. Откуда-то появился макияж, из-за яркой помады заблестели губы. Конической формы груди упруго качались. У нее была не слишком выраженная талия, сглаженная линия бедер, зато сапоги со «шпильками» выгодно удлиняли крепкие ноги. Однако увядшая кожа вокруг глаз выдавали ее возраст и жизненный опыт. По оценке Левина ей было около сорока пяти лет. За ней в тамбур вошел тяжелый шлейф дорогих дурманящих духов.

– Мы готовы, – сказала она.

– А удобно ли, Вера? – на всякий случай спросил ее Левин, хотя на эти самые правила приличия ему было наплевать, как на саму Веру и ее подругу.