Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну… как-то мы собрались в театр. Я надела вечернее платье, к которому очень подошел бы этот перстень. Я попросила Малхаза: надень… Но Малхаз вдруг говорит: надевать его при выходе в публичные места пока не стоит, надо подождать. Я как-то сразу к этому перстню охладела. Зачем он нужен, если его нельзя носить?
– Значит, муж его так и не надевал?
– Нет. Ну а весной Малхаз как-то приходит и говорит: «Лариса, у меня появился хороший покупатель на этот перстень. Продавать или нет?» Я сказала: «Конечно, продавай, раз ты не можешь им пользоваться».
– Что значит хороший покупатель?
– Ну, предложил хорошие деньги. Двести тысяч. И рекомендовал его Витя Чкония. Малхаз Вите доверял.
– Этим покупателем был Сергей Петрович?
– Да.
– Муж говорил вам что-нибудь о нем?
– Сказал только, что приличный человек, которому вполне можно доверять.
– Почему же тогда вы уверены, что мужа убили из-за перстня?
– Когда Малхаз уехал, я что-то предчувствовала. Интуиция, наверное. А потом… Дело в том, что я нашла у Малхаза пистолет. Перед самым его отъездом.
Опять пистолет! Уже был «беретта», сданный Челидзе, был «байярд», найденный у Джомардидзе при задержании. Теперь еще один!
– И как же вы его обнаружили?
– В то утро мы очень рано встали. Малхаз спустился вниз проверить машину. Я перед его отъездом всегда смотрю, не забыл ли он что-нибудь. Платок, сигареты, зажигалку. Открыла гардероб, сунула руку в карман куртки, а там пистолет.
– Какой марки, не заметили?
– Я в этом не разбираюсь. Но, по-моему, иностранный. Там было иностранное слово, на пистолете.
– Какое, не помните?
– Помню только первую букву: латинское В.
– Кроме надписи там ничего не было? Клейма, рисунка, символа?
– Это было. Всадник на лошади. С копьем. Крохотный совсем.
Всадник на лошади с копьем выбит на всех пистолетах системы «Байярд». В том числе и на найденном у Джомардидзе и лежащем сейчас у меня в портфеле. Но показывать этот пистолет Ларисе рано.
– Как выглядел пистолет?
– Такой… небольшой. Аккуратный.
– Вы сказали мужу о пистолете?
– Нет. Получилось бы, что я роюсь у него в карманах.
Кажется, Лариса рассказала все. Но вид у нее был такой, словно она что-то решает для себя. Выждав немного, я спросил:
– Это все, Лариса? Может, еще о чем-нибудь хотите рассказать?
– Знаете, Георгий Ираклиевич…
– Что?
– Я хотела бы сказать о джвари.
– О джвари?
– Да. Вы знаете, что такое джвари?
– Отлично знаю. Нагрудный крест.
– Так вот, года два назад Малхазу подарили старинное джвари, украшенное драгоценными камнями.
– Точно подарили? Или он его купил?
– Георгий Ираклиевич, я говорю то, что мне сказал Малхаз. Ему подарили старинное джвари. Довольно скоро это джвари стали у Малхаза вымогать.
– Что значит «вымогать»?
– Ну… предлагали за него любую цену. Последняя цена – сто пятьдесят тысяч.
– Круто. И кто же был этим богачом?
– Не знаю. Посредник сказал Малхазу, что это крупняк, в смысле «кит». Понимаете?
– Понимаю. А кто был посредником?
– Витя Чкония.
– Чкония? Неужели он даже не намекнул вашему мужу о покупателе? Только сказал, что «кит»?
– Да. Был момент, когда Малхаз почти уже продал джвари, даже деньги у Вити получил. Но в последний момент помчался на вокзал и вернул деньги, забрал джвари назад.
– Ну а потом?
– Потом Витя передал Малхазу, что этот «кит» очень на него рассержен.
– Чкония его так и не назвал?
– Витя поклялся, что, если назовет, ему несдобровать. Но дело в том… Собственно, почему я все это рассказываю… Дело в том, что это джвари сейчас у Вити.
– Опять?
– Да. Малхаз верил Вите как себе. И передал ему джвари, чтобы тот показал эксперту. Малхаз считал, что это джвари принадлежало какому-то грузинскому царю. Но пока от Вити никаких вестей. По галисскому телефону он не отвечает.
– И не ответит. Чкония мертв.
– И он?
– Да. Его убили, причем, боюсь, не последнюю роль в этом убийстве сыграли обе эти вещи. «Перстень Саломеи» и джвари.
Некоторое время Лариса сидела, глядя в пол. Вздохнула:
– Ужас. Просто ужас.
– Да, – согласился я.
– Знаете, хочется плюнуть на все и уехать куда-нибудь подальше. Лишь бы все это забыть.
– Это ваше право. Кстати, джвари, о котором вы говорите, возможно, находится у нас. Похожее джвари Чкония передал своему другу. Случилось это перед самым убийством.
– Д-да? – выдавила Лариса.
– Да. Но вернуть это джвари мы вам не сможем – оно является ценной реликвией, достоянием государства.
– Зачем мне это джвари…
Вот теперь Лариса, без сомнения, рассказала все.
Я встал:
– Лариса, последняя просьба. Вы могли бы поехать со мной в МВД для опознания вещи? По моим предположениям, она принадлежит вашему мужу.
– Пожалуйста… Раз это нужно.
– Нужно. И еще одно: дайте мне телефон Котика. И разрешите от вас позвонить.
– Пожалуйста.
Взяла со стола записную книжку, полистала:
– Вот телефон Котика. Звоните.
Я набрал номер Окруашвили. Он был уже у себя, я услышал спокойное:
– Батоно?
– Манучар, это Квишиладзе. Как мое поручение?
– В порядке. Задание выполнено. Ты где?
– Сейчас приеду, и не один. Ты знаешь такого Котика? Тбилисец, зовут Константином, фамилия то ли Манагадзе, то ли Малагадзе.
– Котэ Манагадзе. Приметная фигура. Знаю.
– Хотелось бы с ним поговорить. И чем скорее, тем лучше. Если нужен его домашний телефон, могу дать.
– Давай на всякий случай. – Записав продиктованный телефон, осведомился: – Все?
– Не все. Мне нужны двое понятых для опознания. И свободная комната.
– Сделаем. Что еще?
– Пропуск на имя Ларисы Васильевны Гогунава. Мы с ней будем минут через двадцать.
В МВД я попросил Ларису подождать меня в холле. Зашел в кабинет Окруашвили. Там, кроме Манучара, сидели две девушки. Как он объяснил, обе они стояли в очереди в паспортный отдел. Задав несколько вопросов, я убедился: понятые отвечают всем необходимым требованиям – в здании МВД оказались практически случайно, какая-либо связь с Ларисой Гогунава исключена. Манучар отправился на поиски двух пистолетов, я же в его отсутствие еще раз объяснил девушкам обязанности понятых. Особых сложностей здесь не было: не вступая ни с кем в контакт, присутствовать при опознании. И затем письменно подтвердить то, что увидят и услышат. Выслушав, девушки подтвердили: задача им ясна, они все поняли.