Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Появился Манучар. Попросив девушек на минуту выйти, мы положили на стол принесенные Манучаром «беретту», «атлас» и найденный у Джомардидзе «байярд». Все три пистолета были иностранного производства и одного калибра – 6,35. Пригласив девушек, я предложил им самим расположить пистолеты на столе так, как они считают нужным. Девушки занялись перестановкой. После нескольких перемещений пистолеты расположились так: «байярд» справа, в центре «беретта», слева «атлас». Накрыв пистолеты листами чистой бумаги, я вышел и пригласил в комнату Ларису.
Войдя, Лариса по моей просьбе присела на стул. Терпеливо сообщила заполнявшему протокол Окруашвили свою фамилию, имя, отчество, адрес, паспортные данные. Затем в разговор вступил я:
– Лариса Васильевна, в разговоре со мной вы сообщили, что во внутреннем кармане куртки вашего мужа был пистолет. Это так?
– Да, так.
– Вы сказали также, что этот пистолет обнаружили утром, в день отъезда вашего мужа в город Галиси. Вы подтверждаете это?
– Подтверждаю.
– И вам, и нам известно, что по приезде в Галиси ваш муж, Малхаз Теймуразович Гогунава, погиб. Иными словами, увидев пистолет и проводив мужа, вы больше мужа живым не видели. Это вы тоже подтверждаете?
– Подтверждаю.
– Чьего производства был пистолет, советского или иностранного?
– Мне показалось, иностранного.
– Почему вам так показалось?
– Я заметила на пистолете слово на иностранном языке.
– Вы помните это слово?
– Помню только первую букву, латинское B. Еще там было клеймо над рукояткой: всадник на коне.
– Какого размера был пистолет? Большой, средний, небольшой?
– Небольшой.
– Можете показать руками, какой примерно?
Лариса показала:
– Примерно вот такой.
– Вы смогли бы узнать этот пистолет?
– Думаю, смогла бы.
– Лариса Васильевна, сейчас мы вам покажем три пистолета. Вы должны сказать, есть ли среди них тот, который вы видели в куртке своего мужа. Вы готовы?
– Готова.
Я убрал листы. Внимательно осмотрев три пистолета, Лариса без колебания указала на «байярд».
– Вот этот. Это он, я точно помню. Я и слово вспомнила: «байярд».
Оформив опознание и отпустив Ларису и девушек, мы с Окруашвили перешли в его кабинет. Усевшись, Манучар достал из кармана куртки завернутую в платок копию перстня. Положил на стол:
– Наконец-то можно поговорить спокойно. Я все выяснил. Кто, чего, кому, как.
– Слушаю с нетерпением.
– Значит, так. Эта копия изготовлена в Тбилиси в мае – июне прошлого года. Автор – Реваз Мгебуа, ювелир, берущий частные заказы. Заказ ему сделал Виктор Чкония. Для выполнения заказа Чкония дал Мгебуа «Перстень Саломеи». Что это был подлинник, Мгебуа ручается, готов подтвердить. Чкония предупредил: заказ срочный, копия нужна в течение месяца, за затратами не постоит. Заказ Мгебуа выполнил в срок, вознаграждение получил. Остальным, по его словам, не интересовался. Чему я охотно верю.
– Манучар, огромное спасибо. Я твой должник.
– Ладно тебе… Вот что, ты с утра хоть что-нибудь ел?
– Ни крошки.
– Я тоже, с твоим перстнем. Сходим в буфет?
– С радостью. Только, ты разыскал Котика?
– Разыскал. И назначил прийти в шесть тридцать ко мне. Пропуск заказан. У нас в запасе почти час. Так что успеем.
Мысленно поблагодарив Манучара еще раз, отправился вместе с ним в буфет. Пережевывая сосиски и запивая их соком, я не мог отключиться от аферы с перстнем. Организатором этой аферы конечно же является Челидзе. В прошлом году он похитил «Перстень Саломеи» у Дадиани, заменив его копией. Десять дней назад, судя по всему, он вернул подлинник. Это ясно. А в остальном – путаница. Зачем Челидзе похитил подлинник? Чтобы продать какой-то старушке? Какой? Ладно, может быть, эта старушка тоже отдаленный потомок князей Дадиани. Но почему тогда старушка продала «Перстень Саломеи»? При этом она неожиданно проявила недюжинный опыт – нашла Котика, опытного посредника, завсегдатая злачных мест. Но тут еще одна загадка. Человек вроде Котика никогда не будет трудиться ради какой-то старушки. Хорошо, может быть, Котик – подставное лицо, работающее на того же Челидзе? Опять же ведь с ролью посредника до этого идеально справлялся Чкония.
Когда мы вернулись в кабинет Окруашвили, часы показывали шесть двадцать пять. Я попросил Манучара сделать при допросе особый упор на выяснение личности старушки. Он кивнул:
– Не волнуйся, будет тебе старушка. Только что-то он задерживается.
– Может, вообще не придет?
– Исключено. Знает: я могу ему попортить жизнь.
Примерно через минуту раздался стук в дверь. Вошедший в кабинет человек в целом соответствовал описанию Ларисы – высокий, модно одетый, с красивым лицом и настороженным взглядом. Прикрыв за собой дверь и по очереди изучив нас, сказал:
– Извините, Манучар Шалвович. Задержался. Обстоятельства.
– Что с вами сделаешь. Садитесь, Манагадзе.
Присев на стул и продолжая незаметно изучать меня, Котик спросил:
– Я слушаю, Манучар Шалвович. Что-нибудь случилось?
– Особенного – ничего. – Манучар достал копию перстня, положил на стол. – Посмотрите, Манагадзе, вам знакома эта вещь?
Котик пристально посмотрел на перстень:
– Возможно, я эту вещь где-то и видел. Всего не упомнишь.
Манучар усмехнулся:
– Котик, за кого ты меня принимаешь? За круглого дурака? «Всего не упомнишь… Может, где-то видел…» Да любой нормальный человек, раз увидев такую вещь, запомнит ее на всю жизнь!
– Не нужно на меня давить, Манучар Шалвович. Ведь если я скажу, что не видел эту вещь, мне ничего не будет.
– Будет тебе что или не будет, решит суд.
– Почему суд? При чем тут суд, Манучар Шалвович? Я ничего не делал.
– Это как посмотреть. Георгий Ираклиевич, у вас есть вопросы?
– Есть.
Я разложил перед Котиком четыре фотографии: Челидзе, Джомардидзе, Гогунавы и Чкония.
– Посмотрите, вам кто-нибудь знаком?
Котик тронул две из них:
– Малхаз Гогунава, Витя Чкония. Третьего не знаю. И четвертого.
– Давно ты видел Гогунаву и Чкония? – спросил Окруашвили.
– Давно. С Чкония я вообще дел не имею. Здравствуй, до свидания.
– А с Гогунавой?
– В принципе тоже. Во всяком случае, в последнее время.