Почему он должен идти неведомо куда и исполнять неизвестную роль? Нет, «почему» – вопрос неверный. Да, обязан! Потому как многие пожертвовали всем ради того, чтобы он дошел. Но понятия «должен» и «хочу» – совершенно разные. И Гезеш о цели путешествия старался не думать. Идут и идут, а что дальше – потом узнает.

Порою Лесоруб ежился, понимая, что давно смирился с Безумием. Он видел, что и среды хаоса, ужаса люди могут смеяться, любить, жить!

Тогда в чем смысл избавления? Кому станет легче? Даже если представить, что путешествие увенчается успехом – что дальше?

Да, Кладбища омерзительны, но их можно избегать! Да, смертельно опасны Топи, но зачем туда ходить? Да, Колонна сеет смерть, но ведь Болотный Зуб существует! И Гур-Дарг с умершими! И закаленные Ветром и Бравым Легионом храмовники Святых Земель. А Зев Эльнаи? Ну а как бы он сам поступил, будучи на месте короля?

Чем Безумие хуже обычного мира? И почему Гезеш должен сыграть нелепую, таинственную роль в партии того, кто сотворил хаос в Кимании?

Ведь не Лесоруб его создал! Не он виноват!

Но справедливости нет и не будет!

Миля за милей, лес за лесом, десятки заросших кувшинками озер да быстрые речушки. Царство дикой природы. Каково же было удивление солдат, когда из чащи на тропу вышел человек.

Порванная одежда, старые, дрянные сапоги. В руках незнакомец сжимал грубо сделанное копье.

– Разойдись! – завопил кто-то из Мечей.

Воины, оказавшиеся на пути оборванца, бросились врассыпную.

Странника окутывало сияние. Еще один раб Колонны. Сколько ему идти до тех пор, пока он не встанет плечом к плечу с тысячами таких же обреченных, озлобившихся?

Что послужило причиной его проклятия?

Вставший на пути – уходит сам. Убивший – погибает.

Заповеди, которые должен знать каждый.

Гезеш вспомнил, сколько раз видел подобных странников. В Аннтейр-Дарге, зимой, один из воинов умральского гарнизона окутался сиянием прямо на глазах у Диких. Стоял, опершись на алебарду, хмурился. А потом пошел в сторону Колонны.

Тот моряк, спрыгнувший с корабля во время плавания к Гаваням.

Случайный путник в Эльнаи, которого, приняв за лазутчика, подстрелил молодой боец Синего Легиона. Арбалетчик умер на месте, даже удивиться не успел (как раз его оружие и заполучил Паблар).

Лир...

Как же много Проклятых ждало на юге? Сколько Колонн марширует по дорогам за Темной Крепостью?! Представить страшно.

День за днем шагать по пустым землям, вдыхать сквозь зубы запах дороги, слушать шумы леса – нетрудно, ноги привыкли. Странники даже расслабились немного.

В один из вечеров Антаг, подсевший к трапезничающим Искателям, сообщил, что таким темпом они достигнут Серых Долин уже через неделю. И что путь обещает быть спокойным.

Сглазил...

То утро обещало ясный, безоблачный день. По небу ползли крохотные облака, дул теплый ветер. Лето вступило в свои права. Сюрпризов никто не ждал, но судьба распорядилась иначе.

Первым встревожился Гнев. Горящий резко подозвал Антага и довольно грубо что-то сообщил. Гезеш не слышал его слов, но командир Мечей посерел лицом, и над отрядом пролетел вопль:

– Атака с юга!

Загорланили десятники, бойцы спешно доставали оружие, смыкали щиты, с непониманием смотрели то на капитана, то на лес.

– Следы Урочища! – крикнул Гнев.

Проклятые Безумием чувствуют его дыхание, но в словах Горящего все равно засомневались.

– До него с неделю топать! Откуда? – раздался удивленный возглас.

– Молчать! – сипло рявкнул на любознательного бойца один из десятников.

Лес молчал. Воины напряженно всматривались в густые заросли, неуверенно переступали с ноги на ногу.

– Гнев? – Антаг вопросительно покосился на огненного человека.

Тот полыхнул пламенем, шагнул к краю дороги.

– Я ж лес спалю, – почти провыл он.

Доспехи Проклятому так и не раздобыли. Не было драк, не на кого ему излить свои чувства.

– Ты уверен, что Урочище?

– Да! Безумие там! В лес даже не суйтесь!

Гезеш облизнул пересохшие губы. Что за ужас скрывается в чаще? Твари Урочища? Гневу виднее, но почему так тихо?

Вдох за выдохом, лениво ползет время. Стояли долго, Горящий ругался, осматривал густой кустарник. Пожар во время боя с Золотыми Сотнями научил его осторожности. Тут пламя вмиг сожрет всю округу. Да и ветер...

Первым не выдержал сам Антаг. Командир Мечей вышел из строя, обернулся на солдат, сказал:

– Стоять! – и исчез в зарослях. Его окрикнули, но воин не отозвался.

Отсутствовал разведчик долго. Воины зароптали, то и дело слышались неуверенные предложения следовать на поиски, но дальше слов не заходило. И когда Антаг вернулся – строй поломался, рассыпался на миг, но вновь грохнули смыкающиеся щиты.

Побледневший, пошатывающийся боец вышел на дорогу и плюхнулся на землю. Стащив трясущимися руками шлем, он махнул солдатам:

– Отбой...

– Что там? – спросил его Гезеш.

– Там? Там – Лавина... Сам посмотри... Если хочешь... Это... Я никогда такого не видел, – промямлил Антаг.

Лесоруб неуверенно направился по следам товарища.

– Стой! – Меч обтер мокрое лицо. – Один не ходи. Мало ли... Лихой! Ты со своими – за ним. Голову сниму, если что!

Рослый мечник послушно кивнул. В глазах бойца плясали сумасшедшие огоньки. Говорящее прозвище полностью себя оправдывало.

Вокруг царил густой лес, молодые деревца, кустарник. Ветки цепляли за ноги, бились о шлем, закрывали обзор. Если б раньше здесь не прошел Антаг – Лесоруб точно бы не проломился.

Следом, сквозь зубы цедя проклятия, пробирались остальные. Дебри окончились столь неожиданно, что Гезеш просто вывалился на поляну. И обмер...

Сдернуть шлем он не успел, так что вырвало Лесоруба прямо в нем. Сзади послышались сдавленные вскрики охраны.

Раньше вместо поляны тут тоже был бурелом. Площадка шагов сорок в диаметре образовалась после немыслимого боя. Столько крови, ошметков человеческих тел Гезеш никогда не видел. Разорванные на части, поглоданные трупы, а среди них мертвые туши бурых косматых тварей.

Скинув с себя шлем, Лесоруб с омерзением вытер лицо, стараясь не смотреть на место сражения.

– Больше десятка полегло, – прохрипел голос. Лихой разглядывал поляну с ужасом. – Точно Лавина. Перекидки белые.

Он врал. Белого на поляне не нашлось бы. Розовое, красное, бурое, но не белое!

Добравшись до листьев рябины, Гезеш сорвал пучок и принялся протирать забрало. Тошнило нещадно. Воздух смердел кровью и гнилью.