Тогда он пошел вперед, а когда до двери оставалось еще шагов пять, она, тихо скрипнув, отворилась, и к Андрею вышел Смолин. Он выглядел почти так же, как на портрете. Разве что заметно старше. Длинные волосы сменила короткая неаккуратная стрижка, как будто мужчина стриг сам себя. На нем были грязные выцветшие джинсы и такая же грязная футболка, а на лице читалось полное безразличие ко всему. С тем же равнодушным выражением он все-таки выдавил улыбку и тихо сказал:

– Пришел…

Андрей сидел на диване, перетянутом сюда прямиком из квартиры. Разве что в этой версии мира он стал обветшалым, а обивка протерлась до дыр. Смолин устроился на стуле, который тоже явно был занесен оттуда же. Вот только сама квадратная комната никак не напоминала квартиру. Кроме стула и дивана в ней ничего не было. А пол и стены были выкрашены в один и тот же серый цвет, отчего плоскости их будто сливались. Непонятно было, где кончается пол и начинаются стены. Создавалось странное ощущение, будто сидишь одновременно то в сфере, то в кубе.

До сих пор, после единственной фразы, произнесенной при встрече, Смолин не проронил ни слова. Наконец молчание нарушил сам Андрей.

– Все это время вы тут живете?

– Да, – ответил мужчина. – На самом деле я даже успел привыкнуть.

– А что вы едите? Пьете?

– Ты же пришел не для того, чтобы узнать, как обстоят дела с моим рационом.

– Я думал, вы сами хотели, чтобы я пришел.

– Пожалуй, так.

– А вы знаете, как мне вытащить вас отсюда?

Смолин усмехнулся, поднялся со стула и стал бродить по комнате.

– Меня отсюда не вытащить. По крайней мере так, чтобы я остался в живых.

– То есть?

– Это довольно сложный процесс. Его трудно описать. Некоторые вещи ты понимаешь, только когда приходит время. Как, например, твоя догадка о том, как сюда попасть. Это работает, скорее, на уровне интуиции. Но когда понимание приходит, сомнения отпадают.

– А если сомнения остаются? – спросил Андрей.

– Значит, это не было пониманием, – ответил Смолин.

– Вы сейчас говорите так, словно верующий пытается убедить атеиста.

– Если вкратце, мне отсюда не выйти, пока там властвует Мать.

– Все это время вы наблюдали за мной?

– Нет, я же не она… Я мог улавливать кое-что. Ощущать твое присутствие. Иногда как бы видеть или, точнее, чувствовать некоторые вещи, что с тобой происходили. Тут тоже все сложно работает. Наш и ее миры довольно плотно переплетены… Такая вот штука.

Андрей поерзал на диване, передвигаясь в сторону от давящей пружины.

– Здесь я все чаще сомневаюсь, что я вообще живой человек, – сказал Смолин.

– Тогда зачем я тут, если не для того, чтобы спасти вас?

– У тебя ведь накопилось много вопросов, правда? Да ты же сам прекрасно знаешь, зачем пришел и, возможно, уже понял, почему моя дочь так стремится отыскать меня, – Смолин усмехнулся. – До чего же забавно! Столько всего ей известно, но она не понимает, зачем я прячусь. Наверное, желание найти меня для нее сродни спортивному интересу. Хотя я не думаю, что был первым, кто смог от нее спрятаться.

– О ком вы? Я не понимаю.

– О Лизе, конечно! Хотя… Это уже давно не она.

– Извините, но я порядком устал от недомолвок.

– Я думал, ты умнее, – сказал Смолин. И тут же добавил: – Только не обижайся! Я слишком давно ни с кем не разговаривал.

– Что все это значит?

– Девушка, которую ты знаешь как Лизу, – не моя дочь. Точнее, не совсем она. Вся эта история с Матерью очень запутана. Тут даже приплелась целая секта.

– Я об этом знаю. От Артура.

– Ты с ним виделся?

– Да, он рассказал много полезного.

– Забудь об этом полезном. Там слишком много бреда. Хотя тут вообще трудно понять, что есть правда, а что вымыслы.

– Знаете, я пришел сюда не для того, чтобы меня опять загадками кормили! – выпалил Андрей. – Я ими уже наелся. Говорите по существу, если есть что сказать.

На лице Смолина возникло странное выражение, и Андрей было решил, что сейчас тот разозлится, но вместо этого мужчина тихо сказал:

– Ты извини, я ведь это не специально. Просто я так долго тут… Столь многое понял, что просто так выразить это словами… довольно сложно! Поэтому и говорю, что лучше тебе осознать это самому. Но с другой стороны: нужно ли тебе это? Посмотри – где я теперь? Мне все чаще кажется, что умереть было бы проще, чем оставаться тут до… даже не знаю… бесконечно? Как минимум до той поры, пока жива Бездна. Раньше я был уверен, что лучше так, чем стать ее частью. Поскольку ни о каком покое после смерти мне мечтать не приходится. Но знаешь, может, оно и лучше было бы. Ну, стал бы я одним из этих уродцев, забыл бы, кем был, и не сидел бы сейчас тут…

– Расскажите о Лизе, – попросил Андрей.

– Если ты был у Артура, то уже, наверное, знаешь, что считается, будто Бездна пробудится в женском обличье.

Андрей кивнул.

– К сожалению, тут все верно. И пробудиться она решила в моей дочери. Этот процесс уже давно начался.

Андрей тяжело выдохнул и запрокинул голову, глядя в серый потолок. Никаких источников света в комнате не было, но почему-то стоял сумеречный свет, исходивший словно от самих стен.

– Как это могло случиться? – прошептал Андрей. – Я не понимаю.

– Это часть процесса, – ответил Смолин. – Когда-то я думал, что был просто случайной жертвой, как и Антон. Такой себе пассажир, севший не в тот трамвай и не знающий, как его покинуть. Подозреваю, так думал и ты. Антон же полагал, что Бездна мыслит иначе, что она совсем другая. Но все куда сложнее. Она прекрасно нас понимает и умеет нами манипулировать. Она запудрила ему мозги точно так же, как и мне, действуя через Москарева. И этот план нам действительно не дано постичь. Я не знаю, что является ее конечной целью, но понимаю, что будет следствием. Знаю лишь, что пробуждение Бездны приведет к тому, что наш мир изменится окончательно, а вместе с ним и мы все.

– И все закончится, когда число жертв достигнет нужной отметки? Вот так просто? Эти самые триста двадцать жертв?

– Не думаю. – Смолин пожал плечами и снова принялся бродить по комнате. – Не знаю, где ты слышал это число, но это и не важно. Если и есть некое количество жертв, то это лишь формальность, ритуал. Ей не нужно это – скорее, нужно нам. Часть игры.

– Почему так? Она… что-то вроде паразита? Или это… жажда власти? Или она… ну, вроде бога? Откуда она вообще взялась?

– Я точно не знаю, что являлось отправной точкой. Возможно, действительно пришла из некоего иного мира. В начале своего пути – я почти уверен, она была никем. Белым листом, что-то вроде маленького ребенка. Тут можно говорить о действительно чистом материале. Глина, пластилин… что угодно! Мы сами вылепили ее. Посмотри на мир вокруг. Отожми все хорошее, оставь плохое и ты поймешь – что она такое.