— Знаю, чего это тебе стоило, — тихо произнесла она.

Тони пожал плечами.

— Я пошел в участок, в отдел полиции нравов, — объяснил он. — Все им рассказал. Включая то, как я заставил ту девку изменить показания относительно убийства Сильвии. — Он смотрел в пол. — Я им сказал, что продался, — добавил Тони.

Она мягко коснулась его руки.

— И что они ответили?

— Что это уже не имеет значения, раз дело Сильвии Конти завершилось успешно, на виселицу пошел настоящий убийца, так что это дело закрыто. — Он хрипло рассмеялся. — Разумеется, не благодаря мне.

— Но ведь это так, — промолвила она. — Лино Ринальди не повесили, Тони, а это главное, о чем следует помнить. Ты сглупил… поступил неосторожно… но все уже в прошлом. Справедливость восторжествовала.

Он медленно кивнул.

— Читал в газетах, я тогда жил в Глазго. Помню, в пабе все об этом говорили, все ребята с фабрики. — Он смотрел на Марионетту, и она видела, как ему больно. — И я все думал, а вдруг они узнают, что это из-за меня едва не повесили Лино Ринальди за убийство, которого он не совершал? — Он закрыл лицо ладонями. — Я просто жил и работал, Марионетта. Даже в конце стал мастером, настолько старался. Я хотел забыть, кто я, что я сделал, — забыть все.

— Свою семью?

Он кивнул.

— Особенно семью. Я вас всех подвел. Я должен был расплатиться по долгу дедушки, а сам сбежал. Я должен был быть тебе старшим братом, присматривать за тобой, а я оставил тебя на… — Он не смог закончить фразу, сидел, уставившись в пространство. — Это было ужасно? — решился он наконец задать вопрос. — Жить здесь? Быть за ним замужем?

Ей не хотелось ни о чем рассказывать брату. Марионетта похоронила все навечно. Ее сердце пело, потому что она знала, что теперь ей никогда не придется оставаться наедине с Барти. Его посадят в тюрьму!

— Расскажи мне, как они встретили тебя, когда ты вернулся в полицию, — попросила она, чтобы сменить тему. — Расскажи, что они думали о твоем исчезновении.

Тони снова взглянул на нее.

— Они сообщили, что меня уволили из полиции, — промолвил он. — Еще сказали, что не станут выдвигать против меня обвинений, раз дело закрыто. Потом стали расспрашивать меня о делах Моруцци в Сохо, о том, что я знаю об этом. Я рассказал им все. О деньгах, которые Кармело собирает с проституток за то, что сдает им квартиры, об игорных клубах под чужими именами. О вымогательстве Барти, якобы обеспечивающего охрану, и об избиении проституток, желавших уехать из Сохо. Я рассказал им о проститутке, которая умерла от подпольного аборта, потому что Аттилио Моруцци отказался дать ей денег на приличного врача… — Его лицо искажалось нарастающим гневом и отвращением по поводу его собственного участия во всех этих делах. — Я рассказал им все, Нетта. Абсолютно все.

Ей хотелось объяснить брату, как она им гордится, хотя еще совсем недавно ненавидела его. Она гордилась, что наконец Тони набрался смелости и покаялся и теперь готов ответить за свои ошибки. Но она знала, что не может ему этого сказать, иначе он совсем сломается.

— А ты не боишься того, что могут сделать Моруцци, если узнают, что ты раскрыл полиции все их секреты? — мягко спросила она.

Брат покачал головой.

— Мне наплевать, Марионетта. Я годы провел в одиночестве, в чужих городах, спал в чужих постелях, и все это время, — тут голос его задрожал от напряжения, — все это время я хотел только одного — быть с моей семьей, вернуться в «Империал», в Сохо, к тебе, отцу и Марио. Только это имеет значение. И к черту все остальное. — Он смахнул слезу. — Сигареты нет? — Она отрицательно покачала головой. — Мне безразлично, что меня не возьмут снова в полицию, — тихо добавил он. — Я хочу спокойно жить в семье. Буду заниматься кафе. Хочу помочь тебе с клубом. Кстати, о нем много писали в газетах. Как он называется?

— «Минт».

— Вот-вот, «Минт». Я обо всем читал. О тебе и Лино все время писали в «Ньюс оф уорлд». И фотография была. Я тобой гордился, Нетта.

Он был очень близок к тому, чтобы разрыдаться. К счастью, миссис Мак-Куин выбрала именно этот момент, чтобы подсуетиться с чаем, и с гордостью водрузила поднос на стеклянный столик.

— Молоко только порошковое, — пожаловалась она. — Мне кажется, что с того дня, как вы ушли, миссис Моруцци, никто не подходил к холодильнику… Налить чай?

Марионетта покачала головой.

— Нет, спасибо, миссис Мак-Куин. Я сама управлюсь.

Женщина угодливо отступила.

— Ну, если вы так уверены, мадам… Я пойду и отнесу чай полицейским.

Она ушла. Брат ухмыльнулся, на минуту став прежним Тони.

— Мадам! — воскликнул он. — Поверить не могу, она назвала тебя мадам! — Затем посмотрел на сестру так, будто увидел ее впервые. Он обратил внимание на красную куртку и брюки, на ее манеру поджимать под себя ноги, сидя на диване.

Она разливала чай, не видя его изучающего взгляда.

— А ты изменилась, сестренка, — заметил он.

Она подняла брови.

— В самом деле?

Тони задумчиво смотрел на нее.

— Ты выросла, — наконец сказал он.

Марионетта засмеялась и передала ему чашку с чаем.

— Надеюсь! — согласилась она. — Ведь прошло столько времени.

Потом он заметил, как при улыбке поднимаются оба уголка ее рта, и понял, что это самая главная перемена. Интересно, что же случилось? Может, Моруцци заплатили за пластическую операцию? Может, они все-таки были добры к ней? Но ведь не была же она счастлива с Барти Моруцци? Мысль эта показалась ему кощунственной, и у него не хватило смелости облечь ее в слова. Тони потягивал чай, не отрывая от сестры взгляда.

— Ты хорошо выглядишь, — произнес он наконец в той ворчливой манере, в какой братья обычно говорят сестрам комплименты.

Она засмеялась.

— Я появляюсь здесь в старых брюках и чужой потрепанной куртке, а ты говоришь мне, что я хорошо выгляжу? — Она состроила ему гримасу. — Посмотрел бы ты на меня в вечерних платьях и роскошном манто, купленных Моруцци, — развеселилась она, но тут же поняла, что пошутила неудачно. Само упоминание имени Моруцци сразу портило испытываемую ими радость.

Оба уставились в камин, будто стараясь усилием воли заставить его зажечься. На улице заскрипели тормоза подъехавшей машины.

— Они все нашли, — поведал Тони, — в столе Барти, все доказательства. Полиции никогда раньше не удавалось получить ордер на обыск, но после того как я выступил с заявлением, они смогут привлечь его к ответственности.

— Знаю, — проговорила Марионетта, — мне инспектор Дэвис сказал. Я могу только благодарить за это Бога.

Тони с облегчением посмотрел на сестру. Значит, она все такая же, какой была несколько лет назад: она не стала членом семьи Моруцци, чего он очень страшился. По выражению лица Марионетты можно было понять, что мысль о заключении Барти в тюрьму принесла ей радость, не боль. Он сжал ее руку.