— Вот именно, — победно подытожил доктор Брэд. И Консулу это явно не понравилось.

— А еще хотел бы напомнить, что вы, адмирал, пребываете не в той ситуации, когда позволительно накалять обстановку и предаваться подобным обостренным полемикам.

— Будем считать это минутной вспышкой, господин Консул, — вмешалась в назревающую перепалку Фройнштаг, обиженная на адмирала за то, что и во время третьей встречи с Консулом он, в ипостаси одного из лишних мужчин, умудрился оказаться в ненужное время и в ненужном для него месте. Да к тому же самым наглым образом вторгся в ее полусексуальные бредни-воспоминания. — Так и будем считать, — великодушно согласился Консул.

— Кстати, не будете ли вы так любезны, подтвердить или опровергнуть: эта возвышенность, — указала Лилия на небольшое плато, — называется у вас «Жертвенником».

— А точнее — «Жертвенной Плахой Повелителя». Но кто вам сообщил о ней?

— Могли бы и догадаться, что источником информации Стал Отто Скорцени.

— Оберштурмбанфюрер Отто Скорцени, — кивая головой, повторил Консул. — Вы правы: я обязан был догадаться. — И здесь действительно казнят?

— Случается.

— Давайте уточним: казнят или приносят в жертву?

— Это действительно разные понятия. Пусть даже при абсолютно одинаковом исходе.

— Вот именно, — проворчал адмирал, — при абсолютно одинаковом… исходе.

— Адмирала интересует, — предательски прокомментировала его ворчание Фройнштаг, — не для того ли нас доставили, чтобы принести его в жертву.

Фройнштаг спросила об этом шутя и с ухмылкой ждала ответа. Каково же было ее удивление, когда Консул вполне серьезно произнес:

— Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Все будет зависеть от хода вашей беседы с Этленом Великим или Атлантом Арием. Оттого, насколько взвешенно будет вести себя адмирал и насколько аргументировано объяснит причину появления у берегов Антарктиды большой американской военной эскадры во главе с лучшим авианосцем США.

Фройнштаг выслушала его с полуоткрытым ртом, краем глаза посматривая то на адмирала Брэда, то на Плаху Повелителя.

— А еще адмирала интересует, каким образом вы обычно умерщвляете свои жертвы, — все еще не теряла присутствия духа Фройнштаг.

Консул не уверен был, что ему следует отвечать на подобные вопросы, но после некоторого колебания все же объяснил:

— Обреченного доставляют на плаху и оставляют здесь, чтобы он медленно погибал под струей леденящего холода. Превращаясь в ледяную мумию, он таким образом становится Ледовым Ангелом. Это жертвоприношение Богу Льда, Богу Антарктиды. Кстати, таким же образом уходят из этого мира и «подошедшие к жизненному рубежу» арий-атланты. Здесь не принято, как у вас, обитателей Наземного Мира, умирать в постели. Все родившиеся инвалидами, психически неполноценными или уродливыми, а также все неизлечимо больные и древние старики уходят в иные миры отсюда, с Плахи Повелителя.

— И последний вопрос из цикла сугубо журналистских «Вопросов у лестницы, ведущей на Плаху Повелителя»: кто таков это названный вами Атлант Арий, если только я верно произношу его имя?

— Подождите здесь, у лестницы, еще несколько минут.

В эти минуты ваша судьба решается,

* * *

Последнее, что Фройнштаг помнила довольно отчетливо, — что ее Неземной Мужчина сделал несколько шагов в сторону того выступа плато, из-за которого появился. А вот, как и куда он исчез — этого она вспомнить не могла. Такое впечатление, что Консул словно бы испарился, причем в самом буквальном значении этого слова.

Когда же после минуты-второй она взглянула на адмирала, то чувствовала себя так, словно ее только что вывели из гипнотического сна, после которого она не могла ни вспомнить, что с ней во время этого сна проделывали, ни куда это девался сам гипнотизер.

Судя по растерянному виду и блуждающему взгляду адмирала, он чувствовал себя не лучше. И если Фройнштаг не спешила приставать к нему с вопросами, то только потому, что не желала ставить в мучительно глупое положение и его, и себя.

Молча переглянувшись, Фройнштаг и Брэд двинулись к выступу, но за ним не было ни Консула, ни чего-то такого, что позволяло бы заподозрить в нем вход в подземелье, — С каких это пор мужчины стали исчезать с моих глаз столь непостижимым образом? — возмутилась Лилия. — Причем в самое неподходящее время, — уточнил доктор Брэд.

— Раньше все выглядело по-иному: это я умудрялась исчезать в самый разгар их «псиных ухаживаний», — все еще пыталась шутить Фройнштаг, однако адмирал Брэд был не тем человеком, кто способен был поддерживать и развивать подобные шутки. Тем более, в таких вот ситуациях.

— Плохо все это, черт возьми, — проворчал он.

— Пока что, всего лишь — необычно, — уточнила журналистка.

— Необычно появился, необычно исчез. За этим уже что-то стоит, Знать бы, что именно.

Но ведь и само наше появление в этой космической чаше посреди Антарктики — тоже ведь обычным не назовешь. Так что с выводами торопиться не следует. Кстати, вы, полярник Брэд, уверены, что мы все еще находимся в Антарктиде? — поеживаясь в своем по-арктически теплом белом полушубке, спросила Фройнштаг. И теперь уже голос ее звучал негромко и потому особенно доверительно.

Вот только сама постановка вопроса показалась адмиралу настолько неожиданной, что, зайдя за выступ, за которым Начиналась другая сторона этого четырехгранного плато, он растерянно осмотрелся.

Стоя лицом к Жертвеннику, Брэд внимательно прошелся взглядом и по высившейся справа от них подозрительной стене, и по стене черневшей теперь позади них, и по дальним гребням хребтов, окаймлявшим эту странную — и похожую, и не похожую на кратер вулкана — горную чашу.

— А что, собственно, вас настораживает, журналист Фройнштаг?

— Все. Буквально все: — еще более доверительно, вполголоса поведала ему Лилия, — атмосфера, температура воздуха, вид этих незаснеженных скал посреди царствия льдов, наконец, сам царящий здесь дух.

— И что, для читателей ваших репортажей этого окажете достаточно?

— А вам, старый полярный волк, это все подозрительным не кажется? Что-то я не припоминаю, чтобы на карте Антарктиды значились этот оазис, этот кратер.

— Ах, только это?! — разочарованно произнес доктор Брэд, все еще прощупывая взглядом окрестные скалы. — Можете считать, что карты Антарктиды все еще не существует.

— Не поняла. Расшифруйте.

— То, чем мы до сих пор пользовались, — всего лишь приблизительные наброски чего-то такого, что все еще остается совершенно неизведанным.

— Вот я и говорю: может, нас уже забросили на поверхность какой-нибудь планеты-двойника?

— Жюль Верна начитались, милая?

— А что? Какой-то астроном писал, что у каждой планеты якобы существует свой двойник, на котором обитают люди из параллельного мира. То есть и там тоже живем мы с вами, но только уже в некоем параллельном мире.