адресованное ландграфу маршалом Ожеро, она взяла его без всякого стеснения, как если бы оно было адресовано ей, и сказала мне затем с полной откровенностью, что это по её совету ландграф удалился в удалённые земли, но что она берётся за то, чтобы его вернуть, если маршал даст ей полную гарантию того, что у него нет приказа лишить его свободы.

Я понял, что арест и смерть герцога Энгиенского напугали всех князей, которые считали, что Наполеон мог, будучи недовольным ими и их союзами, поступить так же и с ними. Я протестовал, насколько мог, убедительно и заверял о чистоте намерений французского правительства, предложив вернуться в Хайдельберг за маршалом Ожеро и получить все необходимые заверения, которые желала видеть княгиня, на что получил её согласие. Я уехал и вернулся на следующий день с письмом от маршала, написанным в терминах столь благожелательных, что мадам после этого сказала мне: «Я доверяюсь чести французского маршала» — и тут же отправилась в Гессен, где находился ландграф и которого она привезла в Дармштадт, и оба они великолепно принимали маршала Ожеро, когда он приехал со своим штабом в этот город. Маршал был настолько им благодарен за оказанное ему доверие, что спустя несколько месяцев после того, как император стал переделывать все эти мелкие государства Европы и свёл их к числу 32 государств, из которых он образовал Рейнскую конфедерацию, Ожеро не только удалось сохранить для ландграфа Дармштадт, но он ещё добился для него титула великого герцога и сумел увеличить его государство таким образом, что население, которое насчитывало с трудом пятьсот тысяч человек, возросло до более миллиона жителей.

Спустя несколько месяцев новый великий герцог соединил свои войска с нашими против России, изъявив в то же время желание, чтобы они служили в корпусе маршала Ожеро. Таким образом, этот князь был обязан своим спасением и своим возвышением мужеству собственной жены. Хотя в те времена я был ещё очень молод, тем не менее я думал, что Наполеон совершает большую ошибку, сокращая число мелких княжеств Германии. В действительности же во время прежних войн против Франции восемьсот корпусов германских князей и принцев не могли действовать вместе. Были те, кто выставлял всего одну роту, другие — только один взвод, многие — всего по половине солдата, таким образом, что объединение этих различных контингентов вместе составляло армию, абсолютно лишённую возможности действовать сообща, и при первом же повороте судьбы она распадалась. Но когда Наполеон сократил до тридцати двух число княжеств, это стало началом централизации сил в Германии.

Оставшиеся суверенные властелины увеличили свои владения и образовали небольшие армии, хорошо сформированные. Это была в какой-то степени та цель, к которой стремился Наполеон в надежде использовать эти силы в свою пользу, со всеми другими военными ресурсами страны, что и действительно произошло, пока мы одерживали успех за успехом. Но при первой неудаче все тридцать два правителя договорились и объединились против Франции, и их коалиция с Россией практически свергла императора Наполеона, который тем самым был наказан за то, что не последовал старой политике французских королей.

Мы провели часть зимы в Дармштадте в праздниках, балах и приёмах. Войсками великого герцога командовал вполне уважаемый генерал Шток. У него был сын моего возраста, лейтенант гвардии, приятный молодой человек, с которым я очень быстро вошёл в дружеские отношения и о котором я ещё буду говорить. Мы были в 10 лье от Франкфурта-на-Майне. Этот город был ещё свободен, и его торговля процветала. С давних пор он являлся очагом всех интриг и заговоров против Франции, рассадником всех ложных новостей, которые распространялись в Германии против нас. Вот почему на следующий день после Аустерлицкой битвы, результаты которой были неизвестны, жители Франкфурта заверяли, что победителями оказались русские. Некоторые газеты дошли до такой степени лжи, что стали писать о том, что поражение нашей армии было огромно и что ни одному французу не удалось спастись.

Император, которому доносили всё, что делалось и говорилось вокруг, скрыл свои чувства до определённого момента, когда, предвидя возможность разрыва с Пруссией, он незаметно приблизил свои армии к границам этого королевства. Желая наказать наглость жителей Франкфурта, он приказал маршалу Ожеро внезапно покинуть Дармштадт и идти со всем своим корпусом на Франкфурт и обосноваться на его территории. Согласно приказу императора город должен был в день вступления наших войск дать в знак приветствия один луидор каждому солдату, два — каждому капралу, три — каждому сержанту, четыре — каждому младшему лейтенанту и т.д. Помимо этого, жители должны были расположить на квартиры войска, кормить их и оплачивать все расходы по кормлению, а именно: маршал должен был иметь 600 франков в день, дивизионные генералы — 400, бригадные генералы — 200 и полковники — 100. Сенату было приказано отправлять каждый месяц миллион франков в императорскую казну в Париже.

Власти города, напуганные такой контрибуцией, побежали к посланнику Франции, но он, получив от Наполеона чёткие инструкции, ответил им: «Вы считали, что ни один француз не спасся от русских штыков. Император Наполеон хотел сделать так, чтобы вы могли сами посчитать всех тех, из которых состоит всего один корпус Великой армии. Но есть ещё шесть других такой же величины, а за ними придёт гвардия». Этот ответ, переданный жителям, погрузил их в полное отчаяние, поскольку, как бы ни велики были их богатства, они бы разорились, если бы этот приказ оставался в силе хотя бы некоторое время. Однако маршал Ожеро обратился к императору в защиту жителей Франкфурта и получил разрешение сделать так, как он пожелает, и тогда он распорядился, что в городе останется только его штаб и один батальон, а остальные войска будут распределены между соседними княжествами.

С этого момента радость вернулась в город, и жители, чтобы продемонстрировать свою благодарность маршалу Ожеро, давали ежедневно большое количество балов. Я жил у одного богатого купца по имени Шамо. Я провёл около восьми месяцев у него, в течение которых он сам и вся его семья были полны внимания ко мне.

Глава XXVIII

Миссия при императоре и прусском короле. — Положение Пруссии

Пока мы были во Франкфурте, очень большая неприятность случилась с офицером 7-го корпуса, в связи с чем мне было дано два поручения. Первая часть была крайне тяжёлой, а вторая — скорее приятной и даже прекрасной. Перенеся воспаление мозга, лейтенант N. из 7-го конно-егерского полка впал в детство. Маршал Ожеро поручил мне