– Я хотел зайти к вам раньше, но у меня не получалось.

И опять тишина.

– Мне бы хотелось услышать вашу версию, что с вами все-таки произошло?

Он глубоко вздохнул, но все также продолжал молчать.

– Я понимаю, что вы привыкли к уединению, но может, мы сможем с вами поговорить?

– О чем с вами разговаривать, инспектор?

– Повторюсь. Я хотел бы услышать вашу версию.

– Мою версию… Для чего вам мои доводы? Вы и так все знаете, инспектор, мои друзья уже рассказали вам все и поплатились за это.

– Мистер Хофф, разве вы не хотите оправдать себя или хотя бы покаяться?

– Ха. Покаяться, вы видимо шутите?

– Нет. Я бы мог устроить вам встречу со священником.

– В вашей помощи нет нужды, на эшафоте он и так будет присутствовать. Дело в том, что я не нуждаюсь в его услугах.

– До сегодняшнего момента я был убежден, что вы набожный человек.

– Люди меняются, инспектор. В жизни каждого происходят какие-то события, из-за которых они меняют свое мировоззрение. Такое событие и меня не обошло стороной.

– Вы говорите про гибель вашей жены и ребенка? Я вам соболезную.

– А мне плевать на ваши соболезнования. Я оплакал их.

– Так вы поделитесь со мной информацией?

– Вы сомневаетесь… Мне интересно, что вы думаете по этому поводу?

– Я думаю, что вам не повезло.

– Да… Я тоже такого мнения. Вы зря стараетесь, инспектор. Вся, правда которую я рассказывал, уже все знают и вы в том числе. Вот только меня повесят в скором времени.

– Почему вы так считаете?

– А как ваше ведомство поступило с моими братьями и их друзьями?

– Я не знаю.

– Их убили. И меня убьют.

– Вас могли убить сразу, если действовать по такой логике.

– Нет.

– Почему?

– Тогда они испугались, я про ваше начальство говорю. Сейчас у них все под контролем и они хотят узнать, что мне известно. Они хотят выведать у меня имена сообщников, вот только есть одна загвоздка…

– Какая?

– Я не участвовал во всем этом, я просто хотел жить своей жизнью. Не спорю, жизнь не сахар, но это лучше чем болтаться на канате, дрыгая ногами.

– Несомненно, но я не понимаю. Вы хотите сказать, что план по подрыву империи не ваших рук дело?

– Зачем мне это? Ради мести? Мы оба знаем, что месть не вернет мне мою семью. Да и если так подумать… Ну, произошла бы революция и что тогда? Стало бы лучше? Нет. Поменялась бы власть? Да, но на кого – на таких же бюрократов и тунеядцев, готовых продать собственную мать за пол пенни. Они бы просто изменили лица, а методы остались бы те же, если еще не хуже. Революция откинула бы нас назад, как это обычно и бывает и есть вероятность, что наши соседи могут воспользоваться данным конфликтом.

– Так и что вы предлагаете?

– Ничего.

– Сидеть, сложа руки?

– Мне уже все равно. Знаю точно, что революции надо проводить бескровно.

– В чем заключался план вашей реабилитации?

– Не в чем, я с самого начала хотел уйти, но Роствуд убедил меня в том, что меня будут искать и что нужно сражаться здесь и сейчас. Он хотел привлечь ко мне внимание, а именно прессу и все бы получилось, если бы не один ублюдок, который заявился ко мне домой. На ночь игр приехали мои старые друзья и видимо они ему проболтались.

– Вы сейчас про тот труп, что мы нашли у вас в кабинете?

– Именно.

– Кто это был?

– Мой старый товарищ, мы с ним дружили еще в академии – полковник Эдвард Стайвс.

– Что с ним произошло?

– Он приехал навестить меня и передать одну свинцовую весточку от генерала Гастингса. Им очень не нравилось, что я привлекаю к себе внимание. Вот только когда он приехал, я уже был готов.

– Между вами завязалась драка?

– Нет, я просто выстрелил ему в грудь, когда он вытащил пистолет.

– Вы выстрелили в него из мушкета?

– Да, начальная скорость пули выпущенной из мушкета, намного меньше чем из револьвера. Поэтому из повреждений была лишь маленькая дырочка.

– Вы уже спланировали это?

– Конечно, это был мой билет на волю. Я засыпал труп солью и обвернул марлей, замазал окна смолой и поддерживал жар в камине, чтобы он не потух. Когда Роствуд, сказал, что скоро сюда заявятся люди, труп уже был готов. От той дырочки не осталось и следа. Вот только если бы провели вскрытие… То тогда была бы обнаружена пуля….

– И вы убили доктора?

– Нет, я виделся с ним в тот день, но это было в его кабинете. Он даже не испугался, ведь он уже знал в чем дело. Объяснив ему ситуацию, в которую попал, я просил его не выдавать меня, а после я узнал, что бедный доктор умер.

– Не прикидывайтесь, это вы его столкнули со скалы!

– Какой мне смысл врать, инспектор? Ведь и так понятно, что я не доживу до этого воскресенья.

– Откуда у вас были деньги на все эти балы?

– Роствуд, он их мне дал.

– Взамен вы должны были передать ему поместье.

– Оно мне было без надобности. Я отдал его ему, еще до того, как Роствуд придумал этот план.

– Как дневник попал в руки Мэндфилда?

– Роствуд просил меня ему его отдать, он думал, что Мэндфилд сможет помочь.

– Вы с ним виделись?!

– Конечно же нет. Я положил его в тайник и специально оставил ему подсказку. Только он попал не в те руки. Я надеюсь, что у вас не осталось больше ко мне вопросов, и я смогу спокойно дожить свой век в одиночестве.

– Если вы говорите правду, то я смогу доказать вашу невиновность. – все это время он смотрел в окно, а тут он повернулся ко мне лицом.

– Мне этого уже не нужно, инспектор, и вы очень сильно ошибаетесь, пологая, что сможете меня освободить.

– Я общаюсь с королевой напрямую.

– Хоть я с ней не знаком, но именно она меня сюда посадила, правда вашими руками и будьте уверены, отсюда она меня не выпустит.

– Вы не знакомы с древними мифами?

– Не очень, а что?

– Как не прискорбно это говорить, но один мне вас напоминает…

– Расскажите.

– Это про двух мужчин, что пытались сбежать из заточения и один из них сделал крылья из воска. Надев их, они отправились в путь, но один из них был не осторожен. Я расскажу лишь отрывок, который напомнил мне о вас:

Быстрый полет забавляет одного из них, все смелее взмахивает он крыльями. Но он забыл наставления отца; он не летит уже следом за ним. Сильно взмахнув крыльями, он взлетел высоко под самое небо, ближе к лучезарному солнцу. Палящие лучи растопили воск, скреплявший перья крыльев, выпали перья и разлетелись далеко по воздуху, гонимые ветром. Взмахнул он руками, но нет больше на них крыльев. Стремглав упал он со страшной высоты в море и погиб в его волнах.