На следующий день преступники заметали следы. Трупы были перевезены в Нойенгамме и сожжены в крематории. Одежду детей уничтожили в отопительном котле рядом со школьными душевыми[936].

В 1946–1948 годах британский военный трибунал провел в Гамбурге 38 процессов против офицеров СС в связи с преступлениями в лагере Нойенгамме[937]. Эти процессы известны по названию места, где они проходили: «Куриохаус» в Гамбурге[938]. Убийство детей в «Булленхузер-Дамм» — одно из самых мрачных и страшных преступлений, открывшихся в результате расследования по делу лагеря Нойенгамме. Причастные к преступлению эсэсовцы были осуждены и казнены.

Врач Курт Хайсмайер, ответственный за серию опытов, скрылся в 1945 году и начала новую жизнь. С 1946 года он стал снова практиковать под своим настоящим именем как врач-фтизиатр на территории советской оккупационной зоны, впоследствии — ГДР. Органы государственной безопасности ГДР следили за ним много лет, но не арестовывали. Хотя ГДР, в отличие от ФРГ, взяла на себя обязательство последовательно преследовать и судить нацистских преступников, Хайсмайера не трогали. В ГДР не хватало врачей, арест преступника сочли нецелесообразным «в интересах достаточного медицинского обслуживания населения»[939].

Хайсмайер пользовался уважением и благоденствовал, имел обширную практику и владел единственной в ГДР частной туберкулезной клиникой[940]. Только в 1963 году, спустя почти 20 лет после войны, его наконец арестовали. Сначала Хайсмайер всё отрицал. Потом всё же признался, что проводил опыты на заключенных в лагере Нойенгамме, в том числе на еврейских детях. 16 марта 1964 года он признался, что в саду санатория в Хохенлихене спрятан ящик[941], в котором, кроме личных вещей, например, настенной тарелки, полученной в подарок от генерала СС Освальда Поля, хранились семейные фотографии, альбом со снимками коллег по санаторию, а также важные доказательства: истории болезни, рентгеновские снимки и фотографии детей и взрослых, которые стали жертвами экспериментов. Хайсмайер надеялся, что эти документы смягчат его участь, но напрасно. Они послужили доказательством его преступлений.

30 июня 1966 года окружной суд Магдебурга приговорил Хайсмайера «за преступления против человечности» к пожизненному заключению[942]. Осужденному тогда было 60 лет. Он умер в 1967 году в тюрьме в Бауцене от инфаркта.

Гауптштурмфюрер СС и надзиратель лагеря Нойенгамме Арнольд Штриппель, принимавший участие в убийстве детей, сначала бесследно исчез в послевоенном хаосе и не предстал перед судом в «Куриохаусе». Он служил в нескольких концлагерях и был знаменит своими зверствами. Наконец, в июле 1949 года Штриппель был всё-таки приговорен к нескольким пожизненным заключениям по обвинению в убийстве 21 заключенного в Бухенвальде, но его участие в убийстве детей в «Булленхузер-Дамм» на суде не рассматривалось[943]. Впоследствии его преступления в Бухенвальде были квалифицированы всего лишь как пособничество режиму. В 1969 году Штриппеля освободили из тюрьмы, выплатив ему 121 500 марок в качестве возмещения за ошибочно произведенный арест невиновного лица.

Расследование убийства детей в «Булленхузер-Дамм» было приостановлено в 1967 году. Обоснование государственного обвинения звучало следующим образом: дети были убиты «из низменных побуждений», а именно «для сокрытия другого преступления», однако «следствие не представило достаточных улик того, что дети чрезмерно страдали перед смертью. Напротив, есть признаки того, что большинство детей уже после первого же укола морфия потеряли сознание и в этой связи уже не могли воспринимать того, что происходило с ними дальше. Таким образом, прерывание их жизни не принесло им никакого прочего ущерба, они не страдали душевно или телесно»[944]. Арнольд Штриппель умер 1 мая 1994 года во Франкфурте-на-Майне.

В подвалах бывшей школы в «Булленхузер-Дамм» теперь находится выставка в память об убитых детях и других узниках лагеря Нойенгамме.

В 1944 году американским ученым Зельману Абрахаму Ваксману и Альберту Шатцу удалось из продуктов метаболизма лучистых грибов синтезировать антибиотик стрептомицин[945]. Медикамент оказался чрезвычайно эффективным, с его помощью стало возможно лечить даже запущенные формы туберкулеза. Однако болезнетворные бактерии быстро выработали резистентность к нему. Лишь комбинация из нескольких подобных противотуберкулезных препаратов сводит болезнь к минимуму[946]. Наконец-то можно было бороться с возбудителем напрямую, даже без долгих недель или месяцев пребывания в санатории или лечебнице. Успехи были очевидны: диагноз «туберкулез» перестал быть смертным приговором.

Несмотря на открытие лекарства, в конце войны в Германии из‐за тяжелых условий жизни число туберкулезных больных увеличилось[947]. Но вскоре жизнь наладилась, благосостояние стало возрастать, улучшились питание и условия проживания — и, как следствие, улучшился иммунитет. Если до 1950‐го ежегодно заболевали туберкулезом более 100 тысяч человек, то к 1980‐м годам число заболевших снизилось до 26 тысяч, а в 1985 году зафиксировано не более 17 тысяч случаев[948]. Сократилась не только смертность: значительно увеличился возраст заболевших и умерших от чахотки[949]. Медицину по всему миру охватила почти эйфория оптимизма. Казалось, инфекционные болезни, и среди них и туберкулез, преодолены. Воодушевленное действенностью новых антибиотиков и препаратов химиотерапии, руководство американского ведомства здравоохранения в 1969 году провозгласило, что история инфекционных заболеваний окончена, война против микробов выиграна[950].