– Значит, только их смерть освободит тебя от их власти? – Тревор подошел еще ближе, положил руку ей на затылок и притянул к себе. – Насколько серьезна болезнь твоей матери?

Прижавшись головой к его груди, Хелена пожала плечами:

– Мне запретили говорить об этом.

Тревор поцеловал ее в висок и провел руками по ее спине.

– Какие у тебя длинные и роскошные волосы, – пробормотал он. – От тебя пахнет лимоном.

Хелена съежилась.

– Что с тобой?

– Лимонный сок должен предохранить меня от зачатия, – прошептала она, потупившись.

– Ты не хочешь детей от меня? – Неприятности, сопутствующие беременности матери, не укрылись от Хелены, и перспектива завести младенца пугала ее. Тревор ждал ответа.

– Не сейчас. Я стараюсь рассуждать здраво.

Ей даже не пришло в голову, что Тревор по моральным соображениям может возражать против предохранения.

– Хелена, я люблю тебя больше жизни, но если вступлю на скользкий путь, то никогда не прощу себе этого. Я не смогу делить тебя с другим мужчиной, как вор по ночам пробираясь в твою постель. У меня просто сердце разорвется от этого. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, на меньшее я не согласен.

Опустив голову, Тревор отошел.

Он покидает ее. Несмотря ни на что, снова покидает. Безутешная печаль и безысходное отчаяние рвали душу Хелены на части. Пустота холодной змеей вползала в ее сердце. И единственным, что могло заполнить эту пустоту, был гнев.

– Значит, ты не любишь меня так, как люблю тебя я. Ведь я никогда не просила тебя оставить семью. Что бы я ни выбрала, все приведет к страданиям. Я потеряю или тебя, или родителей. Одному Богу известно, сколько горя принесет им мой побег, – вспылила Хелена.

Тревор круто повернулся и подошел к ней. Хелена боролась с желанием съежиться и забиться в угол. Ей трудно было дышать. Челюсти Тревора крепко сжаты, в голубых глазах затаилась гроза. Что он собирается делать? В таком состоянии лечь с ней в постель? Что же будет? Ожидание и страх боролись в. ней.

Услышав, как Лидия выдохнула признание в любви. Виктор вздрогнул. Но мягкие волны ее кульминации ошеломили его, заставив утратить контроль над собой. Ее слова выпустили на свободу поток долго сдерживаемых эмоций. Тело его содрогнулось в конвульсиях давно забытого восторга.

Испытывал ли он прежде такое полное наслаждение? Виктор не мог припомнить ни столь бурной кульминации, ни столь сладостной погони за ней.

Он застонал, пытаясь отстраниться, чтобы избежать последствий, но уже был не властен над собой.

Его семя изливалось в нее, и вместе с ним все его существо соединялось с ней. Лидия теснее прижимала его к себе. Ее страсть и стремление ему навстречу возвращали Виктора к жизни. Имела ли Лидия хоть малейшее понятие о том, как она ему необходима, как нужно ему это страстное слияние? Виктор уткнулся лицом ей в плечо, не решаясь взглянуть на нее. Он запустил руку в ее короткие светлые кудри, в локоны Ленни, но и Лидии тоже.

Как давно не бывал он в женских объятиях! Лидия тихо гладила его по спине, словно понимала, что Виктор не в состоянии сейчас вымолвить ни слова. Но ему нужно с ней поговорить, убедить, что она сама не понимает, что сказала. Она не может его любить, потому что это грозит ей погибелью.

Виктор поцеловал ее плечо и наткнулся на пластырь, прикрывавший рану, нанесенную его рукой. Неужели боли, причиненной им, не будет конца? Виктор с первой минуты знакомства вносил в ее жизнь горе и разрушение.

Лидия прижала ногу к его бедру и шевельнулась под ним. Неужели даже своим весом он досаждает ей? Он повернулся на бок, увлекая ее за собой.

Сладкий стон томного удовольствия вырвался у нее. Он прижал голову Лидии к себе, удивляясь ее бесхитростной радости. Неужели она не понимает, что он погубил ее?

Лидия припала губами к его груди, но у него сердце разрывалось при мысли о ее будущем. Что с ней теперь будет? Она снова бросится в водоворот приключений или вернется в Бостон, чтобы выйти замуж за своего суженого?

Мука терзала душу Виктора. Любой выбор лучше, чем остаться с ним. Если Лидия его покинет, у нее останется шанс на счастье.

– Это было так забавно, можем мы сделать это снова? – Она приподняла подбородок и уперлась ладошками ему в грудь. Ее голубые глаза вопросительно смотрели на него в ожидании эмоций, которые он больше не должен в ней вызывать. Она заслуживает много больше того, что он может ей дать.

– Нет, тебе будет… тяжело, Лидди.

Виктор проглотил ком в горле, сообразив, что назвал ее так, как звала только покойная мать.

– Да? – спросила она и понимающе улыбнулась. Черт возьми, по его милости от ее невинности не осталось и следа.

– Лидия, ты ошибаешься, ты меня не любишь.

Она сморщила нос.

– Я думала, ты не слышал.

Ее ответ заставил Виктора задуматься. Как он мог ее не слышать? Два человека не могут быть ближе друг к другу.

Лидия оплела Виктора ногами и чуть приподнялась, касаясь его упругой грудью. Страсть и неутоленный голод желания охватили его. Он тонул в омутах ее озорных глаз.

«Что происходит в ее душе?» – задавался вопросом Виктор. Возможно, Лидия тайно злорадствует? Упивается своей властью над ним?

– Я вовсе не против – пусть мне будет тяжело, – произнесла она низким грудным голосом.

Виктор сдался. Урок, который он хотел ей преподать, превратился в желание продемонстрировать все виды наслаждения, которое он мог ей доставить. Он хотел, чтобы Лидия навсегда осталась с ним, но мысль о том, чем все это кончится, была невыносима.

Его характер, его прошлое, его неспособность на ответную любовь все равно победят его благие намерения создать ей жизнь, которой она достойна. Он не сможет защитить ее от пренебрежения членов высшего общества. Он не смог защитить Мэри-Фрэнсис и сейчас знал, что свет никогда не простит ему мезальянса. Неприязнь станут вымещать на ней, а не на нем. Но и это не идет ни в какое сравнение с той мукой, которую он причинит ей сам.

Вскоре Лидия уснула. Виктор так и не сумел заставить себя поговорить с ней. Она поцеловала его в висок и, обессиленная, провалилась в сон, положив голову ему на грудь.

Казалось, Лидия считала, что все решится само собой, но Виктор напряженно искал выход из создавшегося положения. Он не смог бы жить, сознавая, что искалечил ей жизнь. Тревога не давала ему заснуть.

Ему не хотелось уходить. Но он не мог допустить, чтобы Кин и Софи узнали, что он злоупотребил доверием друзей и соблазнил их невинную гостью. Мысль об этом приводила его в смущение. Виктор провел рукой по волосам, как всегда делал в минуты волнения.

Он осторожно высвободился из объятий Лидии и прикрыл ее одеялом.